Мальчик проснулся ещё глубокой ночью. От снотворной пилюли он чувствовал себя немного дезориентированным - первые несколько секунд пространство перед глазами двоилось, а глаза адаптировались ко тьме, разделённой лишь лампами с намеренно тусклым светом на металлических шкафчиках у кроватей. Госпитали были разделены по гендерному признаку и по возрастному, поэтому единственным сожителем генина оказался пухловатого вида ученик академии, нервно скуливший во сне и придерживающийся за живот. "Бедняга".
Джика приподнялся на кровати, подкладывая правой рукой подушку себе под спину. Немного повернув голову влево юный шиноби приметил свою катану, подпиравшую угол комнаты. Его кровать находилась правее от входа, а кровать ученика академии в противоположной стороне - в крайнем левом углу, у закрытого окна. Рассеяный шиноби повернул теперь всё своё тело в сторону стены, в конце которой был его меч, ощущая босыми ногами холодный пол. Рука потянулась к предательски загудевшей голове, пока воспоминания о том, что привело его сюда, нахлынули бурей, словно желая вывернуть мозги наизнанку. Мальчик был слишком слаб в момент своего спасения и так и не смог вспомнить, как он угодил в руки ирьенинов Кири. "Всё, как в тумане... Хех... Тумане. Злая ирония".
Глаза, приспособившись к тусклому свету ночного режима ламп, сфокусировались на перебинтованной левой руке, находившейся в завязанном хлопком большом подобии платка. В платке, помимо руки, были две деревяшки, плотно фиксировавшие конечность. "Сломана... А раньше ничего не ломал. Когда же это всё закончится? Бесконечная чёрная полоса, конца и края нет... Самутани, пираты, мать, ресторан отца, теперь вот рука... Я заблуждался, думая, что мне это по силам. Отстранённый от тьмы слепнет от света... Да, я заблуждался, когда думал, что мне это по плечу, когда не знал всех ужасов... Старик думал, что защищает меня этим. Глупец... Сделал всё только хуже".
Слабо покачав головой, генин потянулся правой рукой к шкафчику и открыл его. Из одежды на нём сейчас были только штаны, но в ящике находилась рубашка, ботинки, чёрная парка и еда. Сверху же, на самом шкафчике у лампы находились перчатка "Масайоши" и плеер. "Похоже, старик уже навещал. Еда точно его, да и одежда из дома". Тяжело вздохнув мальчик обвернул вокруг себя одеяло, понимая, что одежду натянуть на слабо функционирующую конечность будет слишком болезненно. Перекусив, Джика потянулся к плееру и нажал на кнопку воспроизведения. Группа матери заиграла меланхоличную мелодию. Джике это помогало - когда тебе самому больно, становится немного легче от осознания того, что эту боль разделяют и передают в форме музыки. Всякое творчество строится на передаче чувств и настроений, но для мальчика музыка была наиболее чистым и понятным языком чувств. Чувства бывают сложными и простыми, а ещё бывают лишь немного сложными, или лишь немного простыми. Сложность композиции и умение попадать в ноты в музыке по мнению Джики всегда было вторично - никто не обращает внимание на заику, когда тот проявляет благодарность. Его не учат говорить так, как принято, а если учат, то делают это явно не его друзья. Друзья принимают такими, какой ты есть, со всеми изъянами и достоинствами. Для молодого шиноби эти истины были прописными и очевидными настолько, что он попросту недоумевал от людей, считающих иначе. Возводящих в абсолют какие-то академические нормы. Ведь, в конце-концов, идеальная мелодия без чувств подобна идеальному изложению текста актёром, не выражающим эмоций. Она не способна вызвать резонанса ни в сердцах слушателей, ни, что важнее и первичнее, в сердце самого исполнителя.
Кое-как справившись с натягиванием ботинок на ноги, Джика поднялся и медленной поступью подошёл к окну, придерживаясь правой рукой за лоскут одеяла на уровне шеи, чтобы поддерживать тело в тепле. В эту редкую ночь туман обогнул деревню стороной и звёзды ярко прожигали тёмное небо. "Красиво... Как жаль, что многие уже не смогут насладиться этой красотой сполна. Живые, что с каждым днём всё чаще напоминают призраков, блуждающих бесцельно, неспособные оценить красоту природы, неспособные остановиться, подождать, прислушаться... И мёртвые, что наконец освободились от оков гнетущей реальности. И я... Где-то между ними. Не имеющий ещё возможности признать свою смерть, но не желающий воспринимать данную мне жизнь, как существование. Я где-то там - среди звёзд, что непременно погаснут. И каждая искра порождает смерть, и каждая смерть порождает искру, и цикл этот продлится не одну ещё тысячу лет".
Генин заметил, что словно вторя его мыслям композиция сменилась на более космичную - заиграли какие-то экзотические цимбалоподобные инструменты и барабны им подстать стали издавать глухой звук. Даже сямисэн матери звучал теперь по-другому, отдавая струны в пространство эхом. "Сменили помещение, чтобы поддерживать такую акустику? Любопытно. Похоже, ей нравилось экспериментировать". Почему-то Джика представил пустой театр, вроде того, который он вместе с наставником посещал в ходе первой миссии.
До ушей дошёл странный скрежет и стук, словно кто-то когтями водил по доске, а после обронил на пол тяжёлый мешок. И звук исходил не из плеера. Мальчик приспустил наушники до уровня шеи и обернулся. На долю секунды ему показалось, что тень пробежала мимо палаты. Он бесстрашно преодолел путь до выхода из палаты и повернул голову в сторону, куда скрылась тень, но ничего не увидел. Слабость после пилюли дала о себе знать и Джика прильнул боком к проходу, намереваясь справиться с небольшим головокружением стойкой выдержкой.
"Странно... Что это было? Может, мне просто показалось?"
Музыка всё ещё играла из плеера. Генин последовал по тёмному корридору дальше. У развилки он прильнул спиной к стене и, нажав на паузу, выглянул из-за угла.
Ничего особенного, лишь две медсестры общались меж собой полушёпотом. Вот только разговор их оказался куда более важным, чем хотелось бы ещё не восстановившему силы молодому шиноби.
- ...Уже восьмой случай. Они идут на поправку, а потом... И все по естественным причинам, но у каждого она одна. Просто остановилось сердце, и всё...
- Да, очень странно... Разные палаты, мужчины и женщины, взрослые и старики... Ещё и лекарства пропадают.
- Думаешь, дело в новом докторе? Но он такой милый и вежливый...
- Почём мне знать? Лучше не лезть в это. Следователи разберутся, а если нет, то Мизукаге-сама направит кого-то из шиноби. Пойдём, нам ещё палаты обходить...
- Ладно... А мы зайдём к племяннику Даймё?
- Только если не будешь вопить от восторга.
- Уиииииииии- Ой!
"Райто-сенсей? Здесь? Надеюсь, он в порядке..."
Мальчик отстранился от стены и хотел было последовать за девушками, но тут же запутался в собственных ногах и упал. Вовремя сообразив, он успел повернуть тело так, чтобы удар приняла спина, а не получившая уже сполна сломанная рука. От соприкосновения затылка с полом на глаза наступила тьма.
Медсёстры обернулись и побежали на звук.

Утро Джикашиме встретил в палате, на своей кровати. Голова загудела ещё сильнее, чем раньше - мало того, что он много спал, не помогло и болезненное падение. Опираясь на бортик кровати у его ног стоял его сосед со вчера, ученик академии. Пухловатого вида мальчик пронзал генина взглядом, да так, что тот аж приподнялся на кровати от удивления и комичным образом замахал перед ним правой рукой.
- Эээй, ты чего здесь?!
Мальчик чуть-чуть отошёл, но потом засмеялся.
- Прости, не хотел напугать... Но все пугаются, я вот и думал, напугаешься ли ты?
- Ничего я не напугался! Просто, просто... Неожиданно, вот и всё.
- Меня зовут Накамура Тайки, а тебя?
Джика повернул тело, ощущая ногами ботинки. Тянущаяся боль пронеслась по всему телу.
"Столько тренировок, а одного падения достаточно, чтобы не хотеть вставать..."
Окинув взглядом собеседника, генин тепло улыбнулся:
- Чиное Джикашиме. Команда одиннадцать.
- Кру-у-у-у-то!
От звонкого крика легче не становилось, но мальчик всё же нашёл в себе силы вытерпеть головную боль, пока натягивал на себя ботинки.
- Про Одзаки-сенсея такого рассказывают, что мозг взрывается!
"Ага. У меня и без рассказов взрывается".
- Это правда, что он катается верхом на буре, которая сносит всех врагов на пути?
Джика ненадолго призадумался, прежде чем дать ответ:
- Он и не такое может.
- Кру-у-у-
Тут уже Джика не выдержал и поднял правую руку, останавливая ученика.
- Не кричи, пожалуйста. Голова болит...
- Ой! Прости... Я думал, что вы пришли сюда расследовать...
Генин заметно напрягся в лице, наблюдая за учеником:
- Почему я ещё не стал джоунином!
Джика поначалу беззлобно усмехнулся. Но со временем все те ужасы, что он пережил, прокатились по нему волной.
- ...Уверен, что быть джоунином не так интересно, как учеником академии.
Тайки недоумённо склонил голову вбок, поднимая брови:
- Чего-о-о... Ну и бред! Ой, прости... Но нет ничего скучнее, чем сидеть и учиться! Ой...
- Может и так. Но учёба - это самое важное, не только в жизни шиноби. Не выучишься, так и генином не станешь, не то что джоунином...
Джика кое-как поднялся на ноги. Всё тело ныло, а голова гудела.
Но ему нужно было встретиться с наставником как можно скорее и сказать ему, что он услышал ночью.
Мальчик поднял ножны катаны и просунул их в тканевой пояс, после чего снова обернул тело одеялом, придерживая лоскут рукой на уровне шеи.
- Медсёстры сказали, чтобы ты никуда не ходил!
- Ничего, я скоро вернусь. А ты сиди, поправляйся...
- Я уже в порядке! Наконец-то дали пилюлю, и живот не бурчит... Родители скоро заберут.
- Вот и отлично. Подожди родителей.
Джика неспешно побрёл в корридор.

Отредактировано Чиное Джикашиме (10.01.24 17:19)

Джика преодолевал путь к корпусу для взрослых результативно, успешно скрываясь от персонала госпиталя у стен перед корридорами, в палатах и, когда дошло до большого холла, соединявшего корпуса - за колоннами, перемещаясь от одной к другой стремительными рывками. "С минуты на минуту узнают, что я не в палате, и пойдут искать... Следует поторопиться".
Помимо генина в холле было несколько отдыхавших на размещённых вокруг самого центра лавочках пациентов и приглядивавших за ними медсестёр. Были и другие медсёстры - они скопились в небольшую кучку перед молодым доктором. Высокий блондин с острыми чертами лица и в квадратных очках вежливо, с гипнотично харизматичной ухмылкой отвечал на вопросы девушек. По большей части вопросы касались медицины, но спрашивали в том числе и об экзотических техниках, если таковые имеются там, откуда он родом. "Так он не из Кири? Вот как... Похоже, госпожа Теруми не стесняется привлекать таланты не только из страны Воды. Надеюсь, он не причастен к смертям и кражам медикаментов, иначе это может вылиться в большой скандал... Но раз только он был на уме у тех медсестёр ночью, значит сейчас это делает его первым на очереди к детальному допросу".
Мальчик сконцентрировал чакру в ногах и проделал путь по колонне к потолку, и очень вовремя - из ближайшего корридора вышло ещё два доктора. Одеяло предательски повиновалось законам физики и упало со спины, но генин его успешно удержал правой рукой. "Близко... Чуть не упало им на головы". Одному доктору было за пятьдесят, он был лысым, а окладистая борода имела белоснежно-седой оттенок. Его нос украшали круглые очки. Другому же было где-то за тридцать, он имел короткую прическу, только каштанового цвета, с такой же бородой, но без очков. Они переговаривались практически шёпотом, и Джика не смог ничего разобрать даже своими натренированными ушами, быть может в силу того, что недостаточно восстановился и был куда более сконцентрирован на том, чтобы удержать одеяло и самого себя чакрой, а может и из-за того, что голова всё ещё истошно гудела. От небольшого порыва ветра, созданного падавшим и вовремя ухваченным одеялом, доктор постарше провёл рукой по голове. Мальчик уже было подумал, что сейчас его засекут, но ни один из докторов так и не поднял голову. Более того, казалось, что доктор с каштановыми волосами будто бы прижимал рукой шею другому, как пьяный товарищ, тянувший за собой на землю. Как только доктора вышли в холл, мальчик стремительно побежал по потолку к корпусу для взрослых. Сделав прыжок в сторону близстоявшей колонны молодой шиноби оттолкнулся от неё в корпус для взрослых с кувырком, чудом не задевая полом сломанную руку. Оказавшись на ногах мальчик пафосно обвернул одеяло вокруг своего тела, всё так же придерживая его рукой, и принялся расхаживать по палатам в поисках своего наставника.
- Извините...
Оставив третью палату позади, уже практически рефлекторно поднимая одеяло с пола, (так как оно спадало, стоило убрать руку) Джикашиме проделывал свой путь к следующей в раздумиях. "Угодил сюда по собственной глупости... По собственной слабости. Наверное, нашли меня по счастливой случайности... Неужели Райто-сенсей здесь тоже из-за меня?"
Горечь одолевала генина, проникая в горло комками, которые было трудно проглотить.
Где-то в глубине души он даже понимал, что многим помог. Но сокрушенное трагедией сердце невозможно было вылечить сейчас.
Сейчас он думал, что ошибался. Что мог спасти больше, если бы был быстрее. Если бы утопия стала реальностью и мир перестал понимать, что такое конфликт.
"Ох, многое бы я отдал за мир, в котором можно лежать у ручья на траве, поглядывая изредка на небо, когда Солнце прислоняют тучи, и не думать, сколько людей гибнет просто потому, что меня нет рядом. Смерть... Разве может для меня плохо звучать неизвестность, когда всё известное вокруг порочно изнутри? Когда нет выбора между иллюзией и реальностью, между добром и злом? Разве плохо звучит неизвестность, когда всякая борьба лишена смысла? Для меня смерть будет освобождением от жизни. Подарком богов. Она просто обязана иметь значение, потому что если сама жизнь не имеет значения, разве не должна его иметь хотя бы смерть?"
С такими мыслями мальчик отворил дверь. Он вновь поднял одеяло с пола и, укутавшись, последовал к койке, которую занимал наставник.
Первые пару секунд сближения Джике казались довольно позитивными, он даже практически забыл все свои предыдущие, тёмные мысли. Но увидев, что Райто подключен к аппарату и вряд ли сможет как-либо помочь в расследовании, помимо анализа данных (а ещё и сам, возможно, пребывает теперь в опасности), генин сразу пришёл в уныние.
"Самому бегать, пока он силы восстанавливает?! Мороки ведь!"
Стоило наставнику проснуться и мальчик спешно поклонился, после чего сел на кровати, где-то у ног Райто.
- Я в порядке, Райто-сенсей, правда...
Сейчас Джика врал очень плохо, и любой мог бы легко распознать его ложь, она была видна в подёргиваниях левого глаза и по зачесавшемуся носу, но отчего-то мальчику казалось, что описывать все свои тревоги и без того слабому Райто будет равносильно выслушиванию криков ученика в собственной палате. "Не то место, не то время... Опять".
- Был удивлён услышать, что Вы здесь. Это Кото-сан Вам так навалял? Ух я бы ему...
Райто тяжело вздохнул и, кивнув головой с грустью во взгляде, ответил Джике:
- Нет, это Такай так постарался. Его техники земли в синтезе с огнем в закрытом пространстве очень опасны. Сначала нас встретили каменные колья, а потом он раскалил все стены докрасна и взорвал их своей чакрой. Моя защита сработала, но все же немного зацепило уже обледеневшими осколками. С другими чигирийцами проблем не было. Кото успел выскочить и расправиться с прибывшим в одном из тоннелей подкреплением врага, но это стоило ему жизни. Он умер у меня на руках уже на выходе.
Судя по всему Райто тяжело было вспоминать тот момент, практически цитируя Кото, потому и голос его стал тише и более сдавленным:
- Он попросил у тебя прощения за радикальные действия и надеялся, что заслужил его. Надеялся, что следующее поколение будет лучше предыдущего и что ошибки прошлого не должны определять то, какими должны быть шиноби.
Джика слушал слова наставника с удивлённо поднятыми вверх бровями. Ему больше верилось, что его спасение было случайностью, нежели то, что Кото был способен расчитать всё так, чтобы генин не погиб от кровоизлияния в мозг. "Похоже, он был куда сложнее, чем мне казалось... И погиб достойно, следуя высоким убеждениям, отражая этим в какой-то мере и смерть матери. Жаль, что так вышло - есть вопросы, на которые лишь он смог бы дать ответ. История повторяется, и снова мы остаёмся в неведении. Похоже, если в чём-то старик и был прав, так в том, что не на все вопросы мы можем найти ответ, как бы нам того не хотелось".
Мальчик повернул голову вниз, взирая на свои ботинки. Его волосы скрыли левый глаз от взгляда Райто.
- Я не могу простить его за то, кем он был до того, как мы встретились. Он был ойнином Кровавого Тумана, а значит совершал такие же зверства, как и мать..
Слабая ухмылка краем левых губ проявилась на лице молодого шиноби и он поднял голову, теперь уже прожигая взглядом потолок. Одинокая слеза покатилась по его левой щеке, и он продолжил, чуть тише:
- И тем не менее... Похоже, они оба завершили жизнь достойно, поставив убеждения и идеалы выше собственных жизней. Поэтому, пусть я не могу простить его за то, кем он был с другими - за то, кем он был со мной, за то, как он ушёл, я ему благодарен, и в моём сердце нет злобы на то, что ранее я имел оплошность расценивать, как предательство.
Взяв небольшую паузу, мальчик лоскутом одеяла вытер слезу и шмыгнул носом, после чего переключил взгляд на своего наставника и снова заговорил спокойным голосом:
- Но я пришёл сюда не только за тем, чтобы проведать Вас. У меня есть причины полагать, что мы не избежали опасности, оказавшись здесь.
Генин поведал наставнику о событиях прошедшей ночи - о тени, промелькнувшей мимо, о разговоре двух медсестёр. И о молодом докторе, которого увидел в холле, но не о двух других, так как считал, что они отношения к делу не имеют. Интуиция подсказывала, что расследование может оказаться на проверку не менее запутанным, чем злосчастный музыкальный фестиваль, когда до самого последнего момента не было понятно, что к чему. "В прошлый раз для некоторых было слишком поздно... Теперь, надеюсь, мы справимся до того, как ещё кто-то умрёт".
- Конечно, смерти могут быть и просто совпадением, и несчастным случаем... Всякое случается. Но кража медикаментов - это уже плохо, и кому-то нужно вмешаться, пока не поздно. Раз уж мы уже здесь, значит и ноша теперь на нас.
Джика даже не обратил внимание на то, как цинично могли прозвучать его слова, но он старался подходить к расследованию объективно, а не эмоционально. В конце-концов, говори он с родственниками погибших, вероятно проявлял бы больше уважения и снисходительности, обещая обязательно рассмотреть дело со всех возможных сторон и добраться до истины, подтвердив или опровергнув официальную точку зрения.
- Если не сможете присоединиться, то я пока посижу здесь, присмотрю за Вами. На всякий случай.
Словно поддавшись круговороту событий, в проёме оказался тот самый блондин. Джика заметно напрягся в лице, но даже сейчас он был лишён всякого страха - мальчик поднялся с кровати и принялся прожигать взглядом молодого доктора. Тот удивлённо посмотрел на генина, поправляя очки:
- Я... Э... Это что, одеяло? Похоже, Вы перепутали палату, молодой человек.
Молодой шиноби продолжал смотреть прямо на доктора. Тот лишь вздохнул, пожал плечами и поклонился, после чего последовал к Райто.
- Меня зовут Шиямото Казуо, и я--
Казуо был прерван полетевшим в него одеялом. Он довольно легко отмахнул его от себя правой рукой, но в то же время Джика успел ослабить тканевый пояс. Ухватившись за ножны, мальчик, придерживаясь большим пальцем за цубу, поднял их обратным хватом так, чтобы кончик указывал на доктора.
Казуо поднял руки вверх, делая удивленное выражение лица. Затем он вмиг расслабил лицо и выдавил ухмылку, после чего подправил очки указательным пальцем правой руки.
-... Хотел сказать, что я был назначен Вашим лечащим врачом, господин Одзаки.
"Издевается?!"
- Здесь происходит что-то неладное. Я собираюсь выяснить, что именно.
- Похвально. Но уверяю, что ко мне это никакого отношения не имеет.
Доктор был слишком спокоен. Это напрягало Джику, заставляя думать, что Казуо чего-то не договаривает.
- Слова... Слова утратили для меня всякую ценность. Мне нужно что-то более содержательное.
- Если вас это успокоит, я могу сходить в свой кабинет за документами, в которых указано, где и когда я находился за прошедшие дни. Может даже разминусь с кем-то из полиции, кто подтвердит вам мои слова. Я не нахожусь на подозрении - по крайней мере, так они мне сказали.
- Идите.
Доктор снова пожал плечами, поворачивая голову к Райто:
- Если Вам понадобится помощь, не стесняйтесь нажимать на вон тот переключатель у стены. Он подаст сигнал и ближайший свободный сотрудник учреждения поспешит к Вам.
С этими словами Казуо поклонился вновь, на что Джика ответил кивком, не отпуская ножны. Лишь когда доктор скрылся в проёме мальчик расслабил руку. Подойдя к стене, у которой лежало его одеяло, генин чуть пригнулся и аккуратно вернул ножны под тканевый пояс. Пока они не выпали он завязал пояс потуже, но не слишком. Наконец обвернув одеяло вокруг себя, придерживаясь за него правой рукой, мальчик вернулся к кровати, на которой лежал его наставник.
- Если его слова подтвердятся, то я смогу спокойно пойти обыскать другие кабинеты, зная, что Вы с ним здесь не пропадёте.
"Лучше бы он поспешил..."

Отредактировано Чиное Джикашиме (21.11.23 20:56)

Джика внимательно слушал наставника. Стоило Райто упомянуть бумажку и карандаш, как мальчик тут же обогнул кровать и вытащил из специального "кармана" в спинке ног деревянный планшет. Стандартная для любых госпиталей практика - планшеты содержали информацию о пациенте, группу крови, характер ранений, аллергии и прочие необходимые для лекарей данные. Всегда имелось также и несколько незаполненных листов - на случай, если нужно описывать осложнения, перенесённые операции, диету, либо другие рекомендации во время реабилитационного периода. Генин аккуратно вытащил один из этих листов вместе с карандашом и передал эти предметы своему сенсею, после чего вернул планшет на место.
Обеспокоенность касаемо принимаемых препаратов Джикашиме полностью разделял, хотя до того, как Райто это упомянул, он даже не успел задуматься о такой, казалось бы, очевидной детали.
- Понял.
Джика сложил листок надвое и поместил его под тканевый пояс, после чего вернул карандаш на место.
И снова, в самый удивительно подходящий момент, стоило племяннику Даймё закончить свою мысль о нём, в дверном проёме оказался тот самый доктор Шиямото Казуо. Его сопровождал полицейский в форме, а в руках у доктора был журнал в чёрной, мягкой обложке.
Доктор протянул журнал генину, в то время как полицейский поклонился обоим пациентам.
- Офицер Ватанабе Цуки. Большая честь встретить Вас, господин Одзаки.
Отчего-то мальчику даже стало немного неловко от такого приветствия. Наверное, он уже просто провёл достаточно времени под руководством Райто, чтобы не воспринимать его как абстрактную фигуру и некий светоч надежды, возведённый до стандартов, которым невозможно соответствовать будучи человеком. Стандартам, созданным из самого лишь факта своего существования. Трагедия Кровавого Тумана, безусловно оставившая свой отпечаток на джонине не меньше, чем на любом другом, пережившем её, и рисунки, илюстрировавшие тех, кого он потерял - всё это делало его уязвимым. Смертным из плоти и крови. Способным на чувства. Об этом легко не думать, когда важно прокормить себя и свою семью, но социальный статус не влияет ни на смертность, ни на способность к грусти. Можно быть нищим и злым, можно быть богатым и добрым. Стремление к богатству или его отсутствие не могут быть благодетелью или же проклятием сами по себе. Благодетель и проклятие заложены в людях вне зависимости от их социального статуса. И раз все люди смертны и способны на чувства, кроме тех, кого и людьми считать не принято (и Джика уж точно таковых людьми не считал, впрочем и сам постепенно упускал нить, разделявшую человека от монстра) - значит и отождествлять одних от других не имеет смысла.
Человек определяется своими убеждениями - в них таится различие между друзьями и врагами, достойными, верными людьми и предателями. Райто был достойным человеком, но не по факту своего рождения, а исходя из своих убеждений. В какой-то мере он даже стал для мальчика тем самым светочем надежды, но стал он таковым лишь благодаря собственным свершениям, будь они выражены в форме слов или же действий. Не будь он племянником Даймё, отношение к нему у генина бы не поменялось. Понимание этих истин лишь утверждало в молодом шиноби стойкое недоверие к незнакомцам. Ситуация на острове Самутани демонстрировала негодование мальчика сильнее всего - разве не был Макото в глазах общества похожим светочем, являвшимся таковым лишь по факту своего рождения? Разве общество не имело бы больше выгоды от недоверия, от необходимости словами и делами доказывать свою принадлежность к благу собственной страны? "Пожалуй, к некоторым судьба несправедлива. Быть членом семьи Даймё или Каге даже более нечестно, чем быть Даймё или Каге. От них все чего-то ждут, не замечая, что за статусом и репутацией стоит всё тот же человек, которому свойственно совершать ошибки, либо и вовсе не желать того же, чего желают главы его клана, либо другие люди. Судьба, кажется, одинаково неблагосклонна ко всем нам, но общество насыщается мифами и легендами. Это может быть и хорошо, может придавать сил, но уповать лишь на мифы и легенды недостаточно. В час главного своего свершения человек всегда одинок, и может расчитывать только на самого себя".
Журнал Казуо не показался Джике примечательным, помимо двух интересных деталей - напротив имён пациентов стояли разные символы. Всего символов было четыре - небольшой вопросительный знак, зарисованный треугольник, обычный треугольник и крестик. Напротив имени Райто уже стоял зарисованный треугольник. Второй интересной деталью оказалось то, что в журнале Казуо значились вообще все пациенты госпиталя, а не только те, за которыми он был закреплён. Джика пробежался беглым взглядом по именам - больше всего пациентов обозначались крестиком. Единицы, помимо наставника, имели рядом с собой символ зарисованного треугольника. Примерно столько же пациентов, шесть или семь, включая Джику, значились обычным треугольником. И лишь пара имён влекла за собой наличие вопросительного знака.
- Цуки-сан, будьте добры, продиктуйте мне имена погибших. По одному. Я дам знак, когда продолжать.
Офицер кивнул и достал небольшой блокнот.
- Танака Харуки.
Усевшись на краю кровати мальчик возгрузил журнал себе на колени, переворачивая страницы правой рукой, указательным пальцем которой он и находил нужные имена.
"Крестик".
- Дальше.
- Суцки Рендзи.
"Крестик..."
- Дальше.
- Ямамото Текуми.
"Вопросительный знак".
- Дальше.
- Сато Кецки.
"Треугольник... Зарисованный, как и у Райто-сенсея".
- Дальше.
- Накамура Рё.
"Вопросительный знак".
- Дальше.
Напротив остальных имён были только крестики. Судя по информации из журнала, шестеро из погибших были мужчинами разных возрастных категорий, от молодых парней до пожилых. Две женщины тоже отличались по возрасту - одной было чуть больше тридцати, другой за пятьдесят.
Объединяло их всех только одно - принадлежность к Киригакуре. Все они были шиноби и по большей части занимали скорее административные должности - учителя в Академии, секретари на пункте выдачи миссий, охранники резиденции Мизукаге. Если взять во внимание теорию, что их убили, значит, кто бы это ни был, виновник не руководствовался принципами чести и достоинства.
Генин передал журнал Райто, чтобы тот ознакомился с его содержимым. Джику не особо интересовало значение символов, так как они были различными даже среди мёртвых, следовательно вряд ли имели отношение к делу. Если бы это были оповещения о каких-то аллергических реакциях на неизвестный яд, то этих страниц бы, скорее всего, просто не было и Казуо бы не позволил себе так раскрыться, если только не был совсем дураком.
- Офицер... На пару слов.
Мальчик поднялся с места и пошагал в сторону дверного проёма. Он не вышел из комнаты, всё ещё изредко поглядывая на доктора, наклоняя голову так, чтобы тело полицейского не занимало весь обзор, и перешёл на полушёпот, обращаясь к Цуки:
- Тела уже вскрывали?
Прежде чем ответить мужчина и сам повернул голову вбок, чтобы убедиться, что доктор их не подслушивает:
- Кхм... Да, в общем-то, ещё нет... Боятся выпустить какую-то заразу, вот и тела поместили в ванные со льдом в отдельном помещении, чтобы сохранились, пока время не покажет, что там к чему... Хотят и госпиталь на карантин закрыть - мало ли чего тут бродит.
- Хм... Ладно, тогда я пошёл. Есть ещё, чем голову занять.
Кивнув в сторону наставника, мальчик покинул палату, направляясь теперь к сестринскому посту.
"Что же это за вирус такой, затрагивающий лишь малое количество людей, у которых даже ничего общего между собой нет?.. Очень странно. И пострадавшие все совершеннолетние. Разве у детей имунная система не слабее? Да и не заметили бы этот вирус доктора? Может и нет, если он новый... Всё равно странно. Придерживались ли необходимых процедур при транспортировке тел? Связано ли это с пропажей медикаментов?"
У сестринского поста никого не было, но генин всё равно решил перестраховаться на случай, если кто-то его поймает.
Джика достал записку и набрал необходимый номер. Одеяло вновь скатилось с его плеч.
После нескольких гудков мальчик услышал мужской голос:
- Да?
- Ючи-сан? Нам нужна ваша помощь...
- Кто говорит?
- Сафаи недавно отвели к ветеринару. Удостоверьтесь пожалуйста, что у него есть достаточно корма и сладостей. Он дико нервничает в кругу незнакомых, поэтому присмотрите за ним по возможности и убедитесь, что у него есть всё, что нужно.
Услышав приближающиеся шаги, мальчик поставил трубку на место, обрывая звонок.
"Надеюсь, он меня понял".
- И что это ты здесь забыл?
Джика поднял одеяло и обвернул его вокруг себя. С ним говорила одна из медсестёр, которых он видел ночью.
Мальчик невинно взглянул на женщину, после чего сказал:
- Хотел убедиться, что животное в порядке.
- Хм... Ладно, пошли в палату. У тебя посетители.

Весь путь до своей палаты мальчик провёл в молчании. Он был погружён и поглощён деталями расследования настолько, что даже не успевал задуматься, как сильно его измотали события прошедших дней - не столько от собственного заключения, сколько психологически. Его выворачивала наизнанку тяжесть собственного бытия, и он не успевал вовремя остановиться, чтобы анализировать перемены в себе. Он менялся быстрее, чем Солнце в зимнюю пору сменялось Луной. С каждой секундой его сердце всё сильнее черствело, в попытке стать камнем лишь для того, чтобы не обнажить своих ран. В худшем варианте такое отрешение, в том числе и от самого себя и собственных мыслей, могло повлечь за собой очередной срыв, либо внезапную вспышку неконтролируемой агрессии, казавшейся бы со стороны беспричинной. Джике нужна была медитация, нужно было время залечить свои раны и научиться отпускать прошлое, но сейчас он был лишён этой роскоши - покуда больницу подстерегала опасность и смерть, сжимавшие хрупкое здание в тисках хваткой костлявых рук, об отдыхе и самоанализе задумываться не приходилось.
Осознание пришло слишком поздно - лишь когда генин оказался перед входом в собственную палату.
"Накамура... Тайки! Дерьмо!"
Взору побледневшего от страха Джики предстали члены его семьи - Мурасаки и Ясуо сидели на его кровати, ожидая возвращения молодого шиноби. У кровати Тайки сидела его мать, а вот отца рядом не было. "Неужели..."
Мальчик понятия не имел, что бы он делал, случись так, что он потеряет собственного отца. Он раньше никогда о таком не думал - смерть близких казалась если не невозможным, то чем-то слишком отдалённым, чтобы тратить на это мысли. Теперь же в голове затесались сомнения.
Шиноби и самураи давно сделали свой выбор. Этим выбором была смерть. Готовность погибнуть ради своих идеалов отделяла сильного воина от слабого. Если кто-то задумался о ценности своей жизни в пылу битвы, значит он потерял концентрацию. В сражении побеждает лишь тот, кто уже мёртв. Тот, кто смирился со смертью.
Но от того не смягчалась горечь потерь. Джика намеренно лишал себя вкуса к жизни, позволяя себе кануть глубже в бездну из меланхоличных мыслей. И тем не менее он всё ещё имел способность к эмпатии. Если даже в своём возрасте он не знал, что ему делать без отца, то чего уж говорить об ученике академии?
Из тревожных мыслей выдернула острая боль - Мурасаки набросилась на брата, чуть не сбив его с ног, а одна из её рук крепко сжала его больную руку. Мальчик заскулил, мягко, но уверенно отодвигая от себя сестру:
- Угх... Больно...
Девочка с интересом окинула взглядом одеяло, в котором стоял её брат.
- Подождите секунду, я сейчас.
- Мы и так уже ждём!
- Мурасаки, садись. Поиграем пока, ладно? У меня ещё есть много загадок для тебя...
Девочка насупила нос и, сложив руки на груди, уселась к отцу, не поднимая глаз.
"Обиделась... Похоже у меня теперь всегда так - хочешь, как лучше... А хуже не бывает".
Джика направился к Тайки. Как больно бы не было, но его матери нужно было сказать правду.
- Здравствуйте.
Мальчик вежливо поклонился, переключая взгляд между Тайки и его мамой. Поначалу Тайки мимикрировал движения головы своего "партнёра по палате", а затем, словно поняв, что от него хотят, выдохнул:
- О-о-о-о... Мам, это Чиное Джикашиме - я тебе про него уже всё-всё рассказал! Он в одной команде с господином Одзаки! Круто, правда?
Женщина приветственно кивнула головой, а генин повторил поклон.
- Накамура Мику.
- Мику-сан, мне... Мне нужно Вам что-то сказать. Это важно.
Оба члена семьи Накамура удивлённо подняли бровь. Мику повернула взгляд на сына.
- Что ты опять натворил?
- Нет-нет, что Вы... Дело в другом. Прошу, пойдёмте.
- Ладно...
Женщина последовала за мальчиком в корридор. Полушёпотом, чтобы Тайки ненароком не услышал, мальчик спросил:
- Накамура Рё... Он связан с Вашей семьёй?
- Да... Это дядя Тайки и брат Дакена, моего мужа. Дакен сейчас на задании, поэтому и не пришёл. Что-то случилось?
"Что же".
Несколько раз Джика открывал и закрывал рот в попытке заговорить снова, но слова не лезли наружу, а на глаза наворачивались слёзы. Генин переключил взгляд на пол. Он никогда раньше не сообщал о таких вещах - сознание снова перенесло его на бухту, к окровавленным телам. Казалось, что он сам был центром всех тех трагедий, которые происходили вокруг. Казалось, что каким-то мистическим образом всё произошедшее было исключительно его виной, даже если это было не так. Желание сделать мир лучше и чище словно выковало из него магнит для всего худшего, что представляло из себя человечество. "Неужели этот цикл не прервать? Неужели мне не скрыться? Как же хочется убежать... Как же хочется сдаться и бросить всё. Эта борьба не имеет смысла, не имеет конца... Но я же дал слово у кенотафа матери. И я умру, не нарушив его. Позор моего клана будет смыт моей кровью. И у Чиное будет доброе имя".
- Он... Он... Он погиб. С-соболезную. Мику-сан.
Видеть её слёзы было ещё тяжелее. Почему-то Джика сразу подумал о Ясуо. Когда он узнал про смерть Акеми, то наверняка тоже плакал, вспоминая проведённые вместе годы. Прошлая жизнь. Сквозь горечь жизни в период Кровавого Тумана они были, пожалуй, главным лучиком света друг у друга. Светом Ясуо остались его дети. Светом Мику оставался её муж и ребёнок. Она это понимала. Она была мудрой женщиной, и потому слёзы скоро покинули её, ведь она знала, что должна быть сильной для Тайки. Его отец, его дядя, вскоре и он сам - они все выбрали для себя этот путь.
"И этим выбором была смерть..."
Женщина положила руку на здоровое плечо Джики. Затем она слегка пригнулась и по-матерински поцеловала его в лоб, растрепав волосы. Отчего-то внутри потеплело.
- Спасибо, что сказал.
Снова вытерев слёзы лоскутом одеяла, мальчик вернулся в палату и сел со своей семьёй. Две семьи дружно перекусили. Потом Мурасаки и Тайки пошли играть в прятки под присмотром Мику.
Ясуо тут же обнял сына, не в силах сдерживать более этот позыв.
- Па-а-ап, больно, рука же!
- Прости, сынок. Я просто очень рад, что ты в порядке.
"Даже думать не хочу, что бы с ним стало, если бы меня убили... Старик повидал достаточно. Наверное, мне лучше съехать. Может он будет волноваться меньше, если я ему весточку буду раз в месяц слать".
- Отец, я... Я много думал над тем, что ты говорил.
- Да?
- Ведь кто же, если не ниндзя, олицетворяют твои слова лучше всего? Те, кому по профессии суждено творить ужасные вещи с целью защитить себя и других. Зависит от миссии, конечно, не каждая ведь связана с подобным... И тем не менее.
- Я слышу нотки сомнения в твоём голосе?
- Нет, я... Да... Не знаю, отец.
- Ты расцениваешь сомнение как слабость, потому что так по твоему мнению подобает думать воину. Может, это и так, может такой менталитет и помогает в сражении - что мне об этом знать? Дело моей жизни - ресторан, а не война. Я знаю лишь, что твои убеждения были непоколебимы, твоё сердце горело амбициями мирового масштаба. Ты хотел изменить мир, но стоило столкнуться с тем, чего ты не ожидал, и всё изменилось.
- Да...
- Но жизнь продолжается, Джика. Никто другой не может диктовать тебе, что делать и чего хотеть. Никто не может тобой манипулировать, покуда ты сам этого не позволяешь. Если ты считаешь, что не готов...
- Нет. У меня есть долг перед кланом. И я умру, но отплачу сполна.
- Ты уже давно его отплатил.
"Что?!"
- В моей жизни не было большей радости, чем наблюдать, как мои дети вырастают порядочными и вежливыми, без ненависти в сердцах. Невинные дети... Может, ты где-то оступился. Все ошибаются. Может обстоятельства вокруг тебя были такими, а условия задачи не подразумевали её решения... Так тоже бывает.
- Ты говорил, что нет того пути, по которому мы не можем пройти...
- Так и есть. И я верю в это и сейчас. У тебя ещё есть время найти другое предназначение, если ты этого хочешь. Но нет такого пути, по которому можно пройти не ошибаясь. Ошибаются все. И обстоятельства порой играют против всех.
- Как же справедливо судить человека, имевшего благие намерения?
- Не знаю. Было бы лицемерно с моей стороны говорить, что человека судят по поступкам, ведь я просил тебя не судить твою мать за её. Слушай своё сердце. Оно укажет правильный путь.
- Я не стану оправдывать злодеяния, какие бы результаты они не давали. Цель не оправдывает средства. Нельзя достичь хорошего дурными средствами.
- Значит, ты не хочешь быть ниндзя?
- Я... Я не знаю больше, чего хочу. Всякие амбиции и желания теперь, кажется, чужды мне. Но я буду слушать своё сердце, как ты и посоветовал.
- И что же оно говорит?
Стук в деревянную раму прервал разговор. В проёме стоял офицер Цуки. Мальчик поднялся на ноги и, перед тем как выйти в корридор, бросил взгляд на своего отца:
- В жизни каждого воина главное не потерять честь.
"Главная жертва каждого воина - жизнь. Мать и Кото-сан отдали свои жизни в надежде вернуть себе честь. И хотя это никак не оправдывает совершенные ими преступления - теперь лишь от меня зависит, была их смерть напрасной, или же нет. Если я проживу достойную жизнь, то оправдаю выбор Кото-сана пожертвовать собой... И оправдаю выбор матери не покидать деревню. Похоже, что трагедия - вещь не эксклюзивная для любой из скрытых деревень... И ниндзя - это сломанные инструменты. Но силу духа определяет стремление двигаться дальше. Пережить своего врага. Быть пережёванным и сплюнутым на потеху толпе и, не поддаваясь её укорам, злобным воплям и насмешкам, подниматься снова. И снова решительно идти в бесмысленный бой очередной бесмысленной войны. Чистота... Убеждение должно обладать чистотой. Убеждение лишено ошибок, в отличии от действий. Стать монстром, чтобы защитить от монстров этот мир - разве есть идея чище этой? Разве есть жертва больше, чем сама жизнь? Нет... Конечно нет. И в час своих главных злоупотреблений пускай все монстры этого мира закрывая глаза увидят мой клинок. И когда мы встретимся, будь то под светом Луны или разящим теплом Солнца... Им лучше не моргать".

Пустой длинный корридор в холодных тонах. Госпиталь не придавал радости, отражая собой влияние событий последних трёх месяцев на сердце молодого шиноби - состояние полной отрешённости от внешнего мира и опустошённости в самом себе.
- Есть новости, касаемо тел... Не самые приятные.
Мальчик удивлённо поднял левую бровь. Ему почему-то показалось, что Ватанабе не считал его достаточно взрослым для этой информации, поэтому и добавил такую фразу в конце, что Джику даже немного оскорбило как с точки зрения того, кто маленьким себя в принципе никогда не считал, так и с профессиональной, как шиноби. Но дело было в другом:
- Гхм... М-м... Да. В общем...
Офицер прокашлялся в руку, прежде чем посвятить генина в новые детали расследования, которые он зачитывал из своего карманного блокнота:
- Никакого вируса нет. Госпиталь не закроют на карантин. Учёными было выявлено, что жертвы скончались не в госпитале и не при транспортировке. Причина смерти - гипотермия.
Джика насупил брови.
"Переохлаждение?! Но как это возможно?"
Словно предсказывая мысли молодого шиноби офицер продолжил:
- В крови каждого погибшего были обнаружены следы неустановленного ещё вещества. В основе вещества, однако, учёные смогли выделить два компонента - ликорис лучистый и плевроцибелла вытянутая.
"Красная лилия и снежного цвета пластинчатые грибы... Летальная комбинация. Нам про похожий яд в Академии рассказывали, правда грибы, вроде как, не на всех действуют пагубно, а вот красная лилия и сама по себе может быть смертельной... Как же они не погибли от такого?"
- Смесь была создана в лабораторных условиях. Имеются неизвестные компоненты - судя по всему их сочетание с основными и повлияло на то, что дало видимость летального исхода, при этом не являясь им.
"Кто-то не рассчитал дозировку, или неудавшийся эксперимент?"
- Разве это возможно? Они не дышали часами, и сердцебиения у них никакого не было...
"Иначе кто-то бы точно заметил, из персонала или же при транспортировке".
Оживляясь от беседы, казавшейся ему интересной, Цуки принялся размахивать руками, придавая своей речи экспрессии:
- Эм... Ну... В общем-то да - технически это невозможно, во всяком случае все наши предыдущие знания говорят о том, что при нормальной температуре тела клиническая смерть перестаёт быть таковой примерно через пять минут. И в нормальных условиях это всё ещё так, но... Секунду.
Офицер перелистнул пару страниц, обходя детальное обсуждение альтернативных теорий, выстроенных учёными, и проводя пальцем по блокноту в поисках недостающей детали:
- Так... Ага, вот! "На основе анализа антител на текущий момент наш консенсус состоит в том, что тела действительно нужно было хранить в камерах со льдом, и что их ещё можно было спасти, пока они находились там - во всяком случае до той стадии, когда переохлаждение ещё не стало губительным для внутренних органов. Но одного этого было, как уже очевидно нам, недостаточно. Сопутствующий препарат, послуживший бы антидотом, должен был быть введён в это же время. Вместе с тем, сердце нужно было "перезапустить", используя кардиопульмональную реанимацию".
- Кардио... Что?
- Массаж сердца. Иногда его делают и электричеством, пожалуй это и эффективнее, но... В случае с человеком в ледяной ванне? Явно не лучшая идея.
"Но если в человеке нет чакры, то он погибает... По-настоящему погибает".
Джика повернул голову влево, рассматривая стену в корридоре. Затем он перевёл взгляд на пол.
- Хм... Нет, всё равно не понимаю... Не антидот, а эликсир возвращения к жизни какой-то.
- Позвольте с Вами не согласиться, молодой человек.
Джика повернулся спиной к офицеру, услышав знакомый голос. Из-за угла показался доктор Шиямото Казуо. Генин уже собирался повторить приём, использованный в первую их встречу, но доктор опередил его, подняв руки на уровень чуть выше плеч.
- Подслушивать нехорошо, доктор.
- Учёный ум по определению любознателен. Любопытство является фундаментом всех свершений, известных человечеству. К тому же я сделал вывод, что вам не помешает моя экспертиза в медицине.
Мальчику не нравилось вовлечение Казуо. Более того, несмотря на предоставленное алиби, он всё ещё считал доктора подозрительным. Но в одном мужчина был прав - без талантливого медика добраться до сути было бы куда сложнее.
- Говорите, пока я не передумал.
- Признаюсь честно, танатология - не моя экспертиза. Меж тем, для того чтобы разобраться в вопросе, нам сначала необходимо вернуться к тому, что послужило заключению о смерти. Ведь речь не об отсутствии пульса и дыхания. Речь о --
- Разложении.
Краем губ доктор выдавил ехидную ухмылку:
- Кажется я начинаю понимать, почему услуги ниндзя из Тумана так бьют по карманам. Действительно, невозможность дышать приводит к тому, что мы называем трупным окоченением. А вот за этим этапом следует и разложение. Однако, вспомните формулировку, о которой Вам говорил офицер - "видимость летального исхода". Внутренние органы жертв пострадали от переохлаждения. Опираясь на эти факты, я могу заключить, что яд на самом деле был паралитическим по своей натуре, с примесью косметических эффектов.
- Всё равно не понимаю... Как объяснить тогда отсутствие сердцебиения и дыхания? А отсутствие чакры? Ведь кто-то бы заметил...
- Чакру можно скрыть. Как правило это делают с помощью техник, однако не удивлюсь, что существуют и ингредиенты, дающие подобный результат. В конце-концов, у нас есть военные пилюли, восстанавливающие чакру. Есть и смертельные яды, которые, как и в случае с любой смертью, лишают человека чакры полностью. Схожий используемому инструмент был лишь вопросом времени и должного изучения. Что до остального - на данный момент у меня есть две теории. Первая - дыхание и сердцебиение действительно отсутствовали на протяжении всего этапа, а вернулись лишь при помещении в ледяную ванную за счёт воздействия на организм. Тогда среди компонентов яда были те, что каким-то образом нивилировали трупное окоченение и последующее разложение, как фактор. Это было бы важным прорывом для современной медицины, пускай и такой ужасной ценой... Вторая - дыхание и сердцебиение пропадали поэтапно. В обоих случаях непоправимого ущерба на организм могло бы и не быть. Конечно же, если мы говорим о случае, когда антидот был введён вовремя.
- Кто бы это ни был, он не работал в одиночку...
- Хм?
- Достать ингредиенты, синтезировать новый яд, сделать прорыв в медицине... Тот, кто сделал всё это, безусловно является талантливым, но его бы обязательно заметили на одном из этих этапов. Потому что все ошибаются. Среди медперсонала никто не пострадал... Тот, кто сделал это - ещё здесь, я это чувствую.
"Нужно вернуться к Райто-сенсею. Доложить о новой информации... Но сначала обыщу кабинеты докторов".
Мальчик беспрепятственно обогнул доктора. Прежде чем скрыться за углом, он повернул голову вбок:
- Спасибо, доктор Шиямото.

Отредактировано Чиное Джикашиме (26.01.24 00:59)

Юный шиноби, будь то в силу своей неопытности, занятости размышлениями над текущим расследованием, или же из-за банального истощения в следствии трёхдневного заключения не заметил за собой слежку, пока направлялся в сторону кабинетов докторов. Облокатившись о стену, мальчик протяжно выдохнул. Несмотря на продолжительный сон усталость возвращалась к нему, а ноги подкашивались. В час нужды это состояние подавленности определённо могло бы сыграть с ним злую шутку.
Заключив, что прежде всего следует начать с ознакомления с делами докторов, Джика направился в кабинет главврача на пятом этаже. Кабинет не был просторным, но отличался определёнными элементами роскоши - сделанный под заказ деревянный стол и шкафы, различные цветы, среди которых были и экзотические для этих земель. "Райто-сенсею бы здесь понравилось".
Несмотря на все свои прошлые недуги, деревня создавала себя заново по кускам, залечивая свои раны. Оживая на глазах всего мира. И пока положительная динамика продолжалась, Джика не был против называть себя шиноби Киригакуре. Именно здесь, обыскивая шкафы в поисках информации о докторах, юный Чиное и осознал, почему не отступит со своего нового пути. Почему несмотря на то, что в собственных глазах он перестанет быть человеком, это не сделает его борьбу лишённой нравственности. "Не потерять честь, даже будучи монстром. Даже будучи тёмным пятном на истории всех, кто не знает больше, чем им полагает знать. Не потерять свою честь. Сражаться не супротив невинных, но неверных - против тех, кто лишён всякой человечности и даже намёка на неё. Быть монстром для всех монстров этого мира... И если это сделает меня монстром для людей - значит, так и было суждено. Плевать, что они думают. Плевать на их ненависть, плевать на их любовь. Я сделаю то, что от меня требуется. Мой маленький вклад в победу справедливости, что так часто граничит с местью, порой даже сливаясь воедино в танце космических сил. Гармония хаоса... И все вы, погибшие не по праву... Все вы будете отмщены. Потому что это справедливо".
Перелистывая файлы с информацией о работниках, Джика выделил для себя несколько деталей. Шиямото Казуо, как оказалось, прибыл из союзной Туману деревни - Конохи. Главврач сделала пометку, что хотя он может казаться поначалу подозрительным, на самом деле является очень приятным в общении и учтивым человеком. Ито Тэкэхиро за прошедшие годы не один раз запрашивал финансирование на различные проекты. Он отличался умом и богатым опытом, отдав госпиталю по меньшей мере девятнадцать лет своей жизни. Однако за последние полтора месяца, что подтвердил и дневник главврача, найденый юным шиноби в столе, его поведение изменилось. Он перестал запрашивать финансирование проектов и сфокусировался на пациентах, что главврач считала приятной переменой. У Ито был прекрасный послужной список, к тому же в соавторстве с другими докторами он выпустил несколько книг, в том числе и справочник по известной флоре. В госпитале ещё хватало умелых докторов, поэтому Джике пришлось ненадолго задуматься, почему его глаза не переключались с карточки Ито, оставляя всё внимание на его портрете.
"Точно... Это же на него я чуть не уронил одеяло! С кем он там был?"
Кояма Джун. Исходя из дневника главврача можно было утвердить, что мужчина явно не искал друзей на работе, если вообще их искал. Его научные работы не были столь примечательными, как у Ито, и даже более "безопасные" из них, в основе которых лежал устоявшийся консенсус учёных, подвергались критике. Но Джун был эффективным работником, поэтому его назначили на должность заведующего отделением. В своём дневнике главврач заверяла, что со всеми своими проблемами другие сотрудники всегда могли обратиться к Ито, так как полтора месяца назад Ито и Джун неведомым образом сдружились.
Вспоминая то, что он видел сам, юный шиноби не смог согласится с таким заключением, ведь теперь ему казалось, что Джун каким-то образом управлял действиями лысого доктора. Проблем с алкоголем и записей касаемо их травм у главврача не обнаружилось, что косвенно подтверждало эту теорию. "Значит, он не тянул Ито на землю... Они о чём-то шептались?" Но даже имей он какие-то подозрения касаемо этой парочки Джикашиме нужны были доказательства. Поэтому он спустился на этаж ниже и решил начать с кабинета Джуна.
Прежде чем потянуть за ручку мальчик осмотрелся по сторонам. Ему показалось, что он услышал шаги. Не увидев ничего подозрительного, он всё же прошёл внутрь.
В процессе осмотра кабинета в юном шиноби затесались сомнения. "Выглядит довольно неприглядно, может это и не они? Может этого доктора тогда просто схватил стресс? Хм..."
Шкафчики, ящики, стол. Обычные записи, с обычным для доктора трудноразличимым почерком на скорую руку. Поиск скрытых отделов в столе тоже не привёл к результату.
"Знать бы ещё, что я вообще ищу..."
В этот момент, пока мальчик ещё водил рукой по столу в надежде нащупать тайный отсек, в кабинет зашёл доктор Кояма. Генин схватился за край стола, помогая себе подняться.
- Это ещё что?!
Сделав один шаг навстречу доктору, генин услышал глухой звук и на долю секунды перевёл взгляд на пол.
"И у нас есть победитель".
Часть напольного покрытия под ногой была вырезана и "сшита" заново. Если где-то и мог находится тайник, так здесь.
- Просто ищу зацепки, доктор. Вы же знаете, что здесь случилось...
- Да, эти отравления весь госпиталь на уши подняли. Но у меня ответов можно не искать, понятно? Тоже мне нашёлся следователь. Ещё молоко --
Джика хоть и старался выглядеть так, будто его не удивил ответ, всё же был слишком озадачен такой банальной ошибкой и теперь точно знал, что Джун каким бы то ни было образом имеет прямое отношение в произошедшей цепочке трагических смертей.
"Попался".
Генину даже стало немного обидно, что Ито не нашёл способ обхитрить Кояму за прошедшее время. Ведь Кояма только что сознался в том, что знал об отравлениях, хотя помимо полицейских, Казуо, шиноби и администрации Мей никто ещё не был уведомлён о том, что никакого вируса нет. Даже если Ватанабе уже успел передать информацию главврачу, то соответствующее объявление об отмене карантина было бы слышно по всему госпиталю.
- ...И у меня нет времени возится здесь с детьми, я ясно выражаюсь?! Пошёл вон отсюда, пока я тебя за шкирку не потащил!
Джика сделал ещё несколько шагов в сторону доктора. Оказавшись по его левую сторону, генин хотел было спокойно выйти, но Джун поднял свою левую руку, препятствуя движению. Мальчик спокойно взглянул на доктора, что выбесило его только сильнее. Теперь он замахнулся своей левой рукой для удара.
Мгновения застыли. Рука плавно тянулась сквозь пространство. Джика прошёл под рукой, оказыаясь за спиной доктора, но тот всё ещё еле двигался.
"Это какая-то шутка?"
Из плаща-невидимки показался знакомый блондин. В таком же замедленном режиме он схватился своей рукой за кисть доктора. В этот момент время, каким его знал генин, вернулось к своему обычному ходу.
"...Что это вообще было?!"
- Бить детей нехорошо, Кояма-сан.
- Меня устроишь и ты.
Последовавшая драка была крайне интересной для глаз, но первые несколько секунд генин провёл, пошатываясь от того, что только что пережил. В его глазах двоилось. В какой-то момент мальчик даже встал на одно колено, но затем поднялся снова, как только ему немного полегчало. Оба ирьенина действовали слажено, обмениваясь различными техниками тайдзюцу и мед-ниндзюцу. Сложно было сказать наверняка, кто победит - когда один казался на вершине, другой сбивал эту вершину из-под ног каким-то новым способом. Кабинет медленно превращался в бурю из ударов и техник, выставляя напоказ двух по-своему талантливых мед-ниндзя. Где у Шиямото преоблодал талант, у Джуна был опыт.
В какой-то момент Джика подумал, что Казуо всё же вот-вот возьмёт верх, но весь спектакль завершился, когда в кабинете появились офицер Ватанабе и Райто. Последний, недолго думая, заковал дерущихся в лёд, решительно поставив свою точку на этом сражении.
Когда наставник обратился к Казуо, генин ему подмигнул, прекрасно понимая, что Шиямото проследовал за Джикой не имея никаких пагубных мыслей. Напротив, он хотел защитить мальчика, самостоятельно подвергшего себя опасности.
Когда офицер спросил докторов, готовы ли они пойти добровольно, мальчик бросил взгляд на место, где предположительно находился тайник.
- Погодите!
Сбросив с себя одеяло мальчик схватился за ножны под цубой и с некоторым трудом вытащил их. Положив ножны на стол генин достал свою катану и принялся разделывать шов на напольном покрытии. Вернув меч в ножны мальчик склонился над полом и поднял правой рукой лоскут покрытия, отбрасывая его в сторону.
В дыре под полом почти ничего не было. Лишь одна красная лилия, судя по всему выпавшая из саквояжа.
Поместив меч обратно под тканевый пояс, мальчик вернулся к остальным.
Встретив взглядом Ючи Джика ему кивнул, после чего, в ответ на ремарку наставника, адресованную Казуо, переглянулся с ним.

- Я в порядке... Но что-то случилось, пока мы были там. Я... Не совсем ещё понимаю, что именно. Может, всё было и не так, и я просто слишком устал. Но мне показалось...
Переключив взгляд куда-то в пол, мальчик решил оставить детали об изменении своего восприятия, а точнее об активации своего генкая, о котором он не знал, недосказанным. Он не был уверен, что случившееся с ним не являлось галлюцинацией от усталости. Помотав немного головой Джика отчётливо дал знать, что продолжать свою мысль не намерен.
Услышав рассказ наставника о своей перспективе в ходе расследования, генин поделился и собственной:
- Теперь понятно... Я пришёл к схожему выводу, правда другим путём. Главврач в своих записях упоминала, что Джун не особо контактировал с другими людьми. Мне показалось подозрительным, что он вдруг стал ладить с Ито, хотя они оба были в больнице давно. Бывает всякое, но я решил проверить и... Вот. К тому же...
Мальчик не забыл упомянуть и о том, что вспомнил, как видел обоих докторов утром, когда направлялся к Райто, и что выглядела эта парочка странно ещё тогда, но Джика не уделил этому должного внимания, ведь было ещё рано судить о том, что случилось.
- Кроме тайника с одной лилией в кабинете ничего не было. Джун зашёл как раз до того, как я нашёл тайник. Он попытался ударить меня, но Казуо вмешался. Не знаю, как давно он там был - он использовал технику плаща-невидимки. Остальное Вы увидели сами.
Почувствовав руку наставника на плече генин немного расслабился. Кивнув со слабой улыбкой, мальчик ответил:
- Да, сенсей.
Он был рад, что дело уже позади, и что пациенты госпиталя могут продолжать лечение в обычном режиме. На секунду Джика словно вернулся к той старой версии себя, которую он представлял до того, как узнал правду о своём доме.

В кабинете для допросов Джика стоял, придерживаясь правой рукой за стул. Левый рукав его парки был намеренно приподнят до плеча, чтобы не доставлять сломанной руке дискомфорт. Напротив мальчика сидел доктор Кояма Джун. Ито не пережил транспортировку в участок - как оказалось, в его кабинете находился саквояж с основными ингредиентами для яда и он успел уже использовать яд на самом себе, а все необходимые данные для установки компонентов яда и создания антидота он сжёг. Однако, Тэкэхиро успел оставить записку, проливавшую свет на причину его действий.
"Меня заставили... Они похитили мою жену, похитили мою дочь... Я не знал, что ещё делать. Они угрожали, что если я пойду в полицию, то будет уже поздно спасти их... Я надеюсь, что моя смерть даст им понять, что больше нет причин держать их в заключении".
Джика вызвался допрашивать доктора самостоятельно - хоть дело технически и было закрытым, оставалось несколько вопросов, на которые ещё не был дан ответ.
Генин передал спортивную сумку со своим снаряжением и ножны с катаной Ватанабе прежде, чем шиноби зашли в участок, оставив себе лишь плеер с оранжевыми наушниками, плотно обволакивавшими шею.
Всё же усевшись напротив главного (и единственного живого) подозреваемого, юный Чиное несколько секунд просто смотрел на него.
Джун гневно прожигал своим взглядом генина.
- Вы не уйдёте отсюда живым, если попробуете. Впрочем, я не думаю, что Вы совсем идиот, чтобы попытаться сбежать из участка. И не самоубийца тоже.
Джун посмотрел на непрозрачное стекло. Наконец осознав всю серьёзность ситуации он немного расслабился в лице, но всё же выдавил тихим голосом:
- Не вякай.
- Исходя из доступной нам информации семья Ито всё ещё находится в опасности. Я не намерен заверять Вас в том, что мы сделаем хоть что-то, чтобы изменить Ваш срок заключения или облегчить его Вам. Потому что это неправда. Но...
"Была бы моя воля, я бы казнил его публично".
Джикашиме тоже перевёл взгляд на стекло, прежде чем вернуть его на доктора. Он немного приподнялся из-за стула и облокатился на стол, говоря полушёпотом, хоть и прекрасно понимая, что его услышат по ту сторону стекла за счёт микрофонов:
- Через десять секунд после того, как я закончу эту речь, я выйду из этого кабинета, если Вы не начнёте говорить. При этом мы оба прекрасно знаем, что Вы хотите выговориться, так как я могу оказаться единственным Вашим собеседником на очень долгое время, а ещё потому, что Вас и так никто больше не слушал... И с того момента, с момента как я уйду, так и не услышав ничего интересного, Вы начнёте отсчитывать секунды. Секунды перетекут в минуты. Минуты - в часы. Вся Ваша последующая жизнь, более никчёмная чем та, что привела Вас сюда, превратится в ожидание самой коварной мести, на которую только мне может хватить воображения. И поверьте мне - с воображением у меня никогда не было проблем. У меня ещё нет связей там, куда Вас везут. Но я потрачу все свои ресурсы, затрачу всю свою энергию только на одно. На то, чтобы сделать Вам невероятно больно прежде, чем я позволю Вам умереть. И это --
Для поддержания драматизма мальчик постучал указательным пальцем правой руки по столу:
- Не пустые угрозы. Это неотвратимый факт окружающей нас действительности.
Кояма искал в Джике притворство и очень хотел его найти, но не смог. Потому что никакого притворства не было.
Отсчитав ровно пять секунд с конца своей речи, мальчик уже наиграно разочарованно помотал головой, выразительно вздохнул, затем поднялся со стула и медленным шагом направился к двери. Он потянулся к ней, собираясь открыть, но услышал голос доктора:
- Стой... Погоди. Я... Я всё расскажу.
Ухмыльнувшись в дверь, чтобы Кояма не заметил, мальчик вернулся к своему месту.

Последовавшая история Джуна длилась около сорока минут. Джикашиме слушал и не перебивал рассказ про то, как доктор, желавший своей деревне процветания, сталкивался с многочисленными трудностями на своём пути. Как всё новые и новые случаи пренебрежения его экспертизой заставляли Джуна пересматривать свой подход к людям. Была и личная трагедия - маленькая дочь, которую не удалось спасти от болезни, на изучение которой Кояма потратил много лет своей жизни. Смерть дочери привела к разводу. Джун много пил, стараясь забыть о прошлом, либо упасть в бездну всё глубже. Его проекты не финансировали, с его мнением не считались. Он был изгоем даже при том, что не был плохим врачом и имел солидный послужной список. Его поставили на должность заведующего отделением, но ему казалось, что это был скорее символический жест, принятый лишь для того, чтобы удержать его в госпитале. И полтора месяца назад к нему пришли люди в бардовых робах. Они поведали о том, что хотят вернуть Кровавый Туман. Они предложили ему восемь миллионов рё. Для сравнения, шиноби могут увидеть такие деньги за восемь миссий ранга S при учёте, что не тратят финансы в перерыве между этими миссиями. Самые сложные задачи, ставящие под угрозу безопасность страны, а порой даже и не одной. Кояма же получил эти деньги просто за то, чтобы накачать ядом ничего не понимающих пациентов. Но сам он этого сделать бы не смог. Он думал, что отведёт от себя подозрения, если задействует другого человека. Кого-то, на кого можно будет скинуть все подозрения. Этим человеком и стал Ито.
Кояма завидовал его успехам, поэтому не побрезговал воспользоваться услугой людей в бардовом. Когда те занесли ему одну из частей суммы, он поведал им о своём плане. Недолго думая они согласились, ведь им был важен результат, а не метод. Кояма просил их убедиться, что Ито не побежит в полицию. И они сделал это, когда похитили членов его семьи и оставили ему записку.
"Теперь ты работаешь на Джуна. Если хочешь увидеть их живыми, никому кроме него ничего не рассказывай".
Остальное было делом техники. Конечно, только Ито мог сделать подобный яд. И конечно Ито не хотел никого убивать. Но Кояма всегда стоял у него над душой и был готов послать весточку чигирийцам, если что-то пойдёт не по плану. Ито так и не представилось возможности создать противоядие.
- И всё привело нас сюда. К этому грёбаному моменту.
- Куда нужно было послать сообщение?
- Я... Э... Чего?
- Сообщение чигирийцам, если что-то пойдёт не по плану! Куда?!
Джика грозно поднялся со стула, сверля взглядом Джуна, но тот явно боялся культ Ягуры куда больше, чем молодого шиноби:
- Я-я... Я... Я не помню, я не... Не знаю...
"Ну сейчас ты, сука, всё вспомнишь".
Схватившись за стул правой рукой, генин резко двинулся к двери и подпёр её так, чтобы заблокировать ручку. Ни у кого по обе стороны стекла не оставалось сомнений, что сейчас юный шиноби прибегнет к не самым конвенциональным (и вряд ли законным) методам получения информации.
Пока юный Чиное сближался с заключённым, имея взгляд сошедшего с ума психопата, тот лихорадочно принялся махать руками:
- Эй-эй, погоди, ты чего?! Так нельзя, так не-
Указательным и средним пальцами сделав "крюк" в ноздрях Джуна, мальчик мощно потянул голову Коямы вниз. Тот встретился своим лбом со стальным столом, отчего потерял ориентацию в пространстве и принялся водить головой. Но Джика ещё не закончил. Мальчик подлетел в воздух, скрещивая свои ноги вокруг шеи доктора, в то же время оборачиваясь и обхватывая его левую руку своей правой. Повалившись на пол вместе со стулом, Джика оказался на спине, готовый одним движением сломать руку Коямы. Дыхательные пути доктора перекрыты не были, так как одна из ног генина оказалась под стулом. В общем-то больно от падения было обоим, но пробудившаяся ярость юного шиноби сводила всякую боль на минимум. Потому что куда больше чем чувство боли в нём преобладало желание сломать Кояме руку, потом ногу, а потом и вовсе забить его до смерти.
- Говори!
Джикашиме медленно выворачивал Джуну руку. Ещё немного и она бы сломалась.
- А-а-а-а! А-А-А-А! Доки, склад в доках! Крайний у стены! Крайний у стены! Отпусти, отпусти, чёрт, больно же!
Сложно было сказать, что именно остановило Джику. Однако, если предполагать, то самым безопасным вариантом был бы звук выбитой с петель двери и отлетевшего на пару метров стула.
Генин поднялся с пола, отряхиваясь и таща за собой теперь ушибленную ногу.
Ватанабе с неодобрительным взглядом передал сумку и ножны с мечом мальчику.
- У нас так не положено.
Джика холодно поднял вверх глаза, прожигая ими нутро офицера.
- Ага. Уже не положено.
Разочаровано покачав головой (мимикрируя этим самого Ватанабе) мальчик забрал своё снаряжение и двинулся к выходу.

Отредактировано Чиное Джикашиме (15.02.24 23:12)