Фиолетовый свиток с пометкой «Д» небрежно лежал на рабочем столе так, что размотанная его часть даже слегка свисала с края, едва заметно подрагивая на ветру из-за открытого окна. Надо сказать, что в Амегакуре их зачастую открывали вертикально и под углом вниз, чтобы капли бесконечных дождей не проникали внутрь домов. Сидеть на теплом подоконнике, потягивать ароматный кофе, кидать редкие взгляды сквозь запыленное стекло на залитую солнцем улицу, к сожалению, из местных, такого себе позволить не мог никто.
И нет, Шимидзу не жаловался. В крайнем случае можно просто промокнуть и посидеть на веранде, а нехватка витамина Д его не сильно волновала, ведь на миссиях он проводил времени даже больше, чем дома.

И, тем не менее, жилище он свое любил. Облюбованный им с детства север города сейчас был не так густонаселен как раньше. Часть зданий, особенно на окраине была разрушена, а люди переселены на другие территории и уровни. Но жить в башне в Амегакуре, означало, что ты стал частью элитного эшелона. Пусть даже об этом и думали только обычные граждане, но и сам Арата, выкарабкавшийся из свалившейся на него в детстве нищеты, в этом плане недалеко от них ушел. Ведь в башне, пусть и не такой низкой, как его, жил сам Бог! Жить в башне подобно Богу? Извольте заслужить. Да, пусть часть из них и пустует, но кому попало, заселяться в такие места не дают.
У Шимидзу в распоряжении было два этажа на весьма внушительной высоте по сегодняшним меркам общей площадью более ста квадратных метров. Бонусом шла небольшая терраса вокруг нижнего этажа, по периметру огибающая башню.

Арата лежал на кровати, устало пробегая глазами по строчкам распечатанного с помощью фуиндзюцу заглавного листа отчета за авторством джонина Сюнсуке, что ему услужливо вручили на одном из нижних этажей башни Бога в отделе выдачи, что находился по соседству с отделом регистрации.
Друзьями они не были, ходили в патрули во времена бытности их чунинами, может даже ели вместе пару раз, но на этом все. Так, рабочие отношения. И теперь их вновь свело очередное задание, пусть и весьма косвенно.
Каждый отчет представлял собой набранный на машинке текст, умещенный на n-ном количестве пожелтевших листков и вмещенный в тоненькую картонную папку на завязках. Весьма забавно, учитывая тот факт, что большинство отчетов заполнялось в рукописном виде там же в башне, непосредственно самими ниндзя. 

– Так-с, ну что же, – произнес Арата, – посмотрим, что тут у нас, – сказал он, потянув за тесьму.
Стоит сказать, что отчет был на некую Павер, чьи тренировки Госпожа Ангел поручила ему сегодняшним вечером. Место и точную дату тренировки ему позволили выбрать самостоятельно, а сообщение обо всех деталях сообщит третья сторона, что, несомненно, облегчало Шимидзу жизнь.

С каждой новой строчкой звуки недовольства становились все отчетливее.
– Канибализм? Серьезно??!  – Арата выдал обреченный вздох, – какая морока…

Взгляд джонина скользил все ниже, пока он, наконец, не ознакомился со всеми пунктами.
– Рогатая, – утвердительно произнес Шимидзу, будто бы пробуя это слово на вкус, при этом разглядывая вклеенную в дело фотокарточку, – симпатичная, но глупая, понятно.
Неожиданно в голову пришла идея о выборе метода общения с новым учеником. Усмехнувшись, Шиноби откинул бумаги на прикроватную тумбочку, где в таком же хаотичном стиле были разбросаны любовные романы, и прикрыл глаза.
– Ладно, это все завтра, все завтра, – шептал он, проваливаясь в царство сновидений.

С недавних пор он стал беспокойно спать, и сегодня не стало исключением. Подсознание подкидывало ему знакомый женский силуэт, молящий о помощи. Образы одних и тех же событий беспорядочно сменялись, бороздя все никак не заживающие раны прошлого. Безумные крики толпы, ее измученное лицо, почти все испачканное кровью проигравших. Невозможность помочь. Ее пустующий взгляд  даже не видит его, да и не может…
Арата проснулся, шумно дыша, вытирая со лба холодный пот. Измученный взгляд скользнул по лежащей рядом девушке, что видимо уже привыкла к происходящему и не просыпалась. Когда она пришла?

Осторожно встав, чтобы ненароком не разбудить ее, он проскользнул в душ. Повернув кран, Арата стал стаскивать с себя домашнюю одежду прямо на пол. Наконец через минуту клубы пара известили о том, что горячая вода уже дошла по трубам и к ним в дом, и он с упоением подставил голову прямо под струи воды.
Сколько он там так провел времени? Минут десять? Полчаса? Когда ты встаешь куда-либо утром, время, проводимое в душе, кажется каким-то неестественным.
Примерно в той же области ощущения, как если бы обычный человек пробовал бы не спать целую ночь. Сразу появляется чувство, что завтра не наступило, а вчера не прошло, есть только одно время – настоящее. Сон – настоящая иллюзия.
И тогда, и сейчас ощущение времени притупляется. Все происходит как-то не натурально.

Джонин вышел из дома в районе десяти утра, небо привычно заволакивали тучи, а капли дождя барабанили по местами проржавевшим трубам. Небесная симфония разливалась с неба, создавая неповторимую мелодию, где каждая дождевая капля, падая на поверхность, добавляла свою ноту в этот величественный концерт.
Шататься без дела, наслаждаясь этим местным лейтмотивом ему не хотелось, но было необходимо заскочить на торговую улочку в центре города, а потому, даже не смотря на увещевания желудка, он выбрал не привычный маршрут по одной из центральных улиц среднего уровня к заведению с интригующим названием «В объятиях кракена», а альтернативный, по узким неприметным боковым закуткам. Там по балконам-променадам он постепенно опускался все ниже, попутно углубляясь в центр города.

Можно будет и молодость вспомнить, в «Тэмпура тайм» заглянуть, – прикинул в голове Арата, перебегая от навеса к навесу, чтобы лишний раз не вымокнуть до нитки. Натянутый на голову капюшон дорожного плаща, безусловно, помогал, но косые капли все равно мешали нормально видеть, и заставляли Шимидзу смотреть преимущественно себе под ноги. Не забудь я шляпу… – Хмурился ниндзя, вспоминая, как украдкой выбирался из дома, неспособный теперь обратить внимание на будто бы нарисованные художниками-импрессионистами тучи,  что мелькали сверху над внеочередными перекинутыми между строениями мостишками.

На торговых рядах нижних ярусов с самого утра шла самая натуральная возня. Люди сюда приходили чуть ли не затемно. Хотя тут было так низко, что будь над деревней яркое весеннее солнце, его лучи не пробились бы через нагромождение всевозможных эстакад, мостов и инженерных развязок, а потому вдоль стен с определенной периодичностью располагались лампы, источавшие приятный теплый свет.
Люди приходили сюда даже не столько за покупками, сколько просто ради разговоров. Одна женщина, например, хвасталась, что к ней, наконец, приехал внук, и всячески его рекламировала перед другими тетушками, стоящими за прилавками. Кто-то приходил сюда как на парад: с самого утра выглаженная одежда, начищенная до блеска обувь...
Такое своего рода культовое место.

Продиравшийся сквозь ряды палаток центрального базара Шимидзу, наконец, остановился. Его малость недовольный взгляд от обозрения всей этой мирской суеты зацепился за расставленные на настенном прилавке маски. Мен-ерои, тэнгу, кицунэ – здесь их были десятки, если не больше. Сканируя взором ассортимент, он, к сожалению, так и не подобрал идеальную, от чего было уже собирался двигаться дальше, но предприимчивый мужчина преклонных лет, на удивление шустро подошедший к нему, остановил его жестом руки:

– Мил человек, – натягивая профессиональную улыбку своим полу беззубым ртом начал он, – неужели среди наших масок ни одна вам не приглянулась?
– Мне нужна маска, – ответил ему Шимидзу, перекрикивая толпу, – но чтобы она не закрывала лицо!
Старик лишь игриво вздернул бровь, и Арата решил уточнить:
– Мне бы подошла маска Они, – тыкнул он на краснолицего демона сверху, – но мне нужно, чтобы она была на манер повязки! Только рожки!

Старик понимающе закивал и пригласил жестом за собой. Они свернули вглубь здания, в неприметный технический проем, в котором, признаться, необходимо было прямо-таки протискиваться. Через мгновение они оказались в небольшой комнатушке, по всей видимости – мастерской. Наружные звуки сюда не доходили, от чего стало неожиданно тихо, и Шимидзу непроизвольно поежился.
Пожилой мужчина взял одну из уже расписанных заготовок и ловким движением ладони отсек два толстенных золотых рога. Вопросительно взглянул на шиноби, на что тот ему утвердительно кивнул, мастер продолжил возиться с заказом.
Дальнейший процесс сборки и отделки занял каких-то добрых пять минут, так что Арата даже не успел толком рассмотреть эту старинную комнату, где шершавые поверхность были испещрены мелкими царапинами – следами многолетнего труда.

– Принимайте работу! – Гордо заявил ремесленник, передавая еле заметный ободок, – а примерьте вот здесь, – услужливо указал он на антикварное зеркало в деревянной раме, украшенное едва заметными иероглифами.
– То, что нужно! – Одобрительно заявил Шимидзу, любуясь в чуть помутневшую со временем поверхность.
– Тысяча рё! – Потирая ладони, отрапортовал мастер, чем буквально ошеломил ниндзя.
Вот уж не думал, что обрубок маски будет эквивалентен награде за миссию ранга Е, – подумал Арата, но протянул купюру.
– Ждем вас снова! – Расплылся старец-маскодел своей неприятной улыбочкой.

Шимидзу вновь выбрался на торговые улочки, где шум толпы смешивался со звуками льющейся сверху воды. Продираясь через массы внеочередных зевак, он, наконец, добрался до перил балкона. Кафе располагалось на другой стороне, спрятанное в хитросплетениях закоулков, но он и так помнил дорогу. Не долго думая, шиноби перемахнул через перилла и приземлился на проплывающую снизу лодку, от чего та угрожающе закачалась, испуская волны ряби.
Жестом извиняясь за свои действия, в ответ на обрушившуюся на него брань, он оттолкнулся и запрыгнул на противоположный берег, где вновь исчез в толпе снующих по делам и без жителей.

Закусочная встретила его несколькими заспанными угрюмыми лицами, с которыми новоприбывший обменялся кивками. Старик Харуто, уже сменивший утреннее меню на ланчи обыденно вытащил буклет.
– Да мне четвертый набор, – буднично отмахнулся Арата, усаживаясь поодаль от группы патрульных, – и рыбное что-то… Как ты умеешь!
Поймав на себе удивленный взор кого-то из коллег, Шимидзу сообразил, что дело в ободке и состроил страшную рожицу.

Через некоторое время старик принес ему широ-мисо с тэмпурой и жареный батат. Здесь в отличие от ресторана отца Ишикавы не было своих грилей за каждым столом, отчего процесс приготовления мяса происходил где-то в кухонных помещениях, скрытых от глаз посетителей. Да и на нескромный взгляд Араты, качество мяса в целом проигрывало. Но тэмпура, тем не менее, считалась одной из лучших, к тому же и по приятной цене! Через несколько минут донесли рыбу – нежного лосося в легком кляре, поданного с секретным соусом Харуто.
Смакуя на удивление вкусные для нижнего этажа блюда, Шимидзу краем уха подслушивал треп знакомых шиноби, периодически поглядывая на циферблат  часов над входом. Да и сами шиноби особо не стеснялись, во весь голос обсуждая недавние события – поимку сторонников Ханзо Саламандры где-то на юге под деревней.

Просидев остаток завтрака в своих мыслях, он, начав собираться, отдал пустые тарелки на прилавок, рассчитался и выскочил на улицу. До назначенного рандеву оставалось еще около часа, так что можно было неспешно вернуться обратно в северные районы.
Промозглый ветер здесь внизу сегодня почему-то завывал со страшной силой, от чего ни гулять, ни тем более патрулировать здесь никому не хотелось, так что и Арата поспешил поднять выше, ничуть не осуждая действия оставшихся в закусочной ребят.
Местом встречи, кстати, была улица, на которой ранее располагалась одна из академий генинов в бытность его юности. Арата и сам ее когда-то давным-давно закончил.
Сейчас от нее уже, правда, осталось одно только название. Детей перевели в новоотстроенную, ближе к восточной части города, чтобы спрятать юных дарований от возможных посягательств со стороны страны Земли.

Сейчас эта улица тупиковая, народ там практически не ошивается, а расставленные мишени, кажется, есть до сих пор, вроде бы идеально место для развития потенциала проблемного дарования, – про себя рассуждал мужчина, втайне интересуясь как там сейчас все выглядит.
Ожидания совпали с реальностью. Пусто. Даже свет нигде не горит. Неуютная. Без детских криков и возгласов. Сваленные где-то в углу манекены словно бы пробуждают тревогу. Ощущение брошенности неразрывно пропитало все окрестности, как и бесконечно льющаяся с неба вода. Серебряная вуаль дождя окутала пространство, превращая обычный городской пейзаж  в таинственный мир, где каждый предмет отражал в себе капли, похожие на маленькие бриллианты. Бесчисленные лужи, словно зеркала, отражали в себе предметы минувшего поколения, создавая причудливые композиции, где реальность переплеталась с отражением.
Унылый видок, однако, – подумал Арата, прислоняясь к холодной стене под навесом в ожидании Павер, – надо, наверное, было взять книгу.

На слова мужчины Арата лишь едва заметно кивнул – чуть дернулся подбородок, будто из вежливости перед самим собой.
Сквозь плеск дождя донесся его ленивый, усталый голос:
– Какая морока, –  пробормотал джонин почти неслышно, незаметно складывая печати «иллюзии паралича», пока девчонка продолжала свои дерзкие выходки.
И вдруг, как только техника была завершена – резкий взрыв голоса:
– Как смеет низший демон вроде тебя обращаться ко мне в таком тоне? – Заорал Шимидзу надрывистым басом, и будто вторя его недовольству, в небе грянул раскат грома, заставив оконные рамы задрожать.
Свет молнии, подобно случайной вспышке озарил улицу, и вырвал из тьмы лицо Павер и блеск протектора на ее лбу. Арата задержал на нем взгляд.

Он прищурился. Ноздри чуть дрогнули.
– Пахнет человеком? – С вызовом бросил он, всматриваясь в нее с откровенной брезгливотью. – Ты, э-то, – также бесцеремонно пародируя ее, тыкал он в ее налобную повязку на каждую гласную, – ради красоты носишь, да?
Шимидзу выпрямился, и его фигура, казавшаяся раньше вялой и ленивой, вдруг обрела холодную стать.
– Я – высший демон! – Его голос прозвучал низко, с нажимом, в нем плескалась надменность и что-то священное. – А запах, – он смерил ее взглядом снизу вверх, с тяжестью и без капли сочувствия, – лишь маскировка! – На последнем слове он частично активировал технику «скрытого камуфляжа». – Раз уж осмелилась носить символ Дождя, позаботься хотя бы о таких мелочах. Мы – не дети в переулке. Хотя, на мой взгляд, ты не заслужила нечто подобное, – указал он пальцем левой руки на протектор, но в этот раз уже на свой.

Он шагнул вперед – звук его шагов заглушал плеск воды, превращая каждый из них в краткий, но выразительный акцент. Шимидзу остановился посреди улицы, где дождевая вода струилась по неровной плитке, рисуя причудливые, будто живые узоры, а лужи, наполняясь водой, становились маленькими океанами, отражая в себе все новые вспышки молний, вырывающихся из холодного, размазанного темно-серебристой акварелью неба.
– Ты получила честь – редкую, почти невозможную, – его голос стал вновь ленивым, будто усталым, но в нем все еще звенел металл. – Демон моего ранга будет обучать такую как ты, – щелкнул он пальцами, развеивая гендзюцу, подгадав при этом звук удара грома, – и за это, ты, можешь благодарить только Бога. И да, – тут Арата взял паузу и со всей возможной строгостью зыркнул на девушку, – не смей произносить его имя, когда заблагорассудится.

Мужчина запахнул подол плаща, движения его были почти театральны в своей напыщенной грации. Неспешно опускаясь на сколоченный в виде креста деревянный столб, он со всей силой верил, что разыгранный перед Павер спектакль сразит ее наповал.
Он больше не смотрел на девушку – просто уставился сквозь дождь в никуда, как будто все происходящее уже надоело ему еще до начала.
– Я могу показать тебе будущее, если ты думаешь, что тренировки тебе не нужны, – проговорил он с пустотой в голосе. – Поверь, мне не составит труда. Даже будет скучно.   

Отредактировано Шимидзу Арата (04.05.25 14:30)

Извинить, что не признала, да?.. – Хмыкнул про себя Арата. Все начинало походить на как будто бы заранее расписанную партию, которую он репетировал у себя в голове все утро, но он не реагировал, лишь продолжал сидеть на дощатом столбе, скрестив руки на груди и глядя куда-то сквозь пелену дождя, будто Павер и вовсе исчезла с улицы. Ливень говорил за него – дробно, неумолимо – по металлическим трубам, по его плащу, по лбу.  Лишь после её последнего вопроса – назойливого, как лай бродячей собаки – он медленно перевёл на неё полуприкрытые глаза. В полумраке их красный отблеск казался неестественным, хищным. И без того вялое выражение лица стало почти сонным – тягучим, как опиум Черного Солнца.

– Хочешь, значит… – Протянул он, будто раздумывая вслух, стоит ли ей это позволить. Его голос звучал еще тише, почти интимно, но в нём чувствовалась странная, отстранённая сосредоточенность. – Любопытство… удел молодых. И глупых.
Арата встал. Плащ хрустнул от влаги, тяжелый, как погребальный саван. Движения джонина были неспешны – аккуратные, почти благоговейные, будто бы жрец у алтаря готовился прочитать воскресную службу.
– Тогда не отворачивайся, – сказал он негромко, но голос разрезал окружающую непогоду, как клинок сквозь мокрую ткань.

Он вытянул руку вперёд – словно приглашал к запретному. Ладонь чуть шевельнулась, поманила. Пальцы Араты неторопливо, с показной скукой, начали складывать печати, будто он зевал. Пространство вокруг стало гуще, плотнее, будто сама улица задержала дыхание. Он не спешил – делал это с ленцой, будто нехотя. Пара жестов – и чакра затрепетала, будто вздрогнула сама земля.
– Смотри, – тихо сказал Арата, стоя всё так же, с безразличным выражением лица. – Я лишь приоткрою дверь. Остальное – ты увидишь сама, – безапелляционно опустил он ей руку на голову. Без грубости, но с такой тяжестью, будто давил самой волей. И пока ладонь скрывала его лицо, буквально одними губами он утопил в оглушающем раскате грома название техники:
– Мираж грез.