Наруто: печать времени |
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Наруто: печать времени » Деревни » Амегакуре | Между строк дождя
Амегакуре | Между строк дождя
Место, время, условия: 6 июля 1000 года, Амегакуре
Участники: Касумия Сюнсуке, Учиха Ламиноко, Пейн
Статус эпизода: закрытый
Ранг эпизода: S
Ламиноко, бежав из Киригакуре, понимает, что теперь нуждается в защите селения и единственным местом, где ее могут принять, становится Деревня Скрытого Дождя. Как пройдет встреча, которую предрекал лидер Амегакуре?
Отредактировано Учиха Ламиноко (06.12.24 01:31)
Приближаясь к деревне, Сюнсуке впервые по-другому посмотрел на место, где прожил большую часть своей жизни. Раньше он никогда не задумывался о том, что значит защищать то, что дорого именно тебе. У него не было достаточно близких людей, ради которых он бы стремился отдать всё, что у него было. Да, он рисковал собой ради товарищей, ради защиты своей страны, отдавая всего себя своей детской мечте и устремлениям. Он хотел уберечь страну от войн и дать её жителям возможность жить мирно, строить семьи, любить и не бояться потерять всё это в одно мгновение.
Однако, что парадоксально, он никогда не ставил себя на их место. Он не представлял себя окружённым теплотой и любовью, так же как и не видел себя дарящим это кому-то другому. Словно он был лишь бездушным инструментом, призванным в этот мир с одной-единственной целью.
Джонин отвёл взгляд от башен железобетонного города и посмотрел вбок, где рядом с ним шла та, что перевернула его мир ценностей и пленила его душу. Её грациозная походка и изящная внешность притягивали его взгляд, словно магнитом. Сюнсуке уже давно перестал скрывать свои чувства, но сегодня их ждал момент, который должен был определить их дальнейшую судьбу.
Бог этой страны, обладающий абсолютной властью, ожидал их на разговор, который решит их общую судьбу. Сюнсуке был напряжён, как никогда прежде, возвращаясь в этот город. Он хотел верить, что Пейн-сама не станет препятствовать её пребыванию в деревне. Джонин искренне надеялся, что Лами сможет назвать это место своим домом, когда привыкнет и освоится. Однако он понимал, что желания далеко не всегда совпадают с реальностью.
Для себя он уже всё решил: был готов поставить на кон свою жизнь. Его тёплый взгляд, которым он посмотрел на Лами, сменился решимостью, когда он вновь обратил его на возвышающиеся впереди башни. Грядущие события держали его в напряжении: осознание возможных последствий давило грузом ответственности.
Он ещё раз посмотрел на Лами, дождавшись момента, когда она поймает его взгляд.
— Что бы ни случилось, я буду с тобой, — заверил он её уверенно, полностью убеждённый в правильности своего выбора. Пусть в душе Сюнсуке искренне надеялся, что Ламиноко будет спокойно принята в деревню, он знал, что это вряд ли окажется простым. Исход мог быть любым, ведь никто не знал, что творится в душе Пейна и чем он руководствуется, принимая решения.
Во второй раз в своей жизни Сюнсуке оказался на грани выбора. Как когда-то он выбирал между Ханзо и Пейном, так и теперь он стоял перед дилеммой: безоговорочное служение деревне или собственное желание быть рядом с Ламиноко. Посвятив двадцать лет своей жизни служению, он наконец понял, что для него действительно важно.
Они приблизились ко входу, и Сюнсуке подвёл Лами к пункту регистрации, где дежурила команда из четырёх шиноби.
— Она со мной. Пейн-сама ожидает нас. Учиха Ламиноко, — коротко сообщил джонин, давая дежурному возможность записать её имя и фамилию.
Они заранее договорились, что Ламиноко не станет скрывать своё происхождение или прятаться, и поэтому Сюнсуке не опасался представлять её. Наблюдая за тем, как отряд смотрит на него и разглядывает девушку, он едва заметно улыбнулся. Реакция шиноби была очевидной: они явно не ожидали увидеть у своих ворот представительницу этого легендарного клана.
Первым в себя пришёл дежурный, отвечающий за журнал. Он вежливо кивнул в сторону пары, пропуская их внутрь.
— Добро пожаловать в Амегакуре. Мы доверяем вам, Сюнсуке-сан, — сказал дежурный, выписывая временный пропуск и ставя печать. Затем он протянул документ девушке.
Сюнсуке дождался окончания процедуры и, не теряя времени, повёл Ламиноко дальше. Они направились вглубь каменных джунглей, мимо возвышающихся вокруг башен к самой большой из них, расположенной в центре города. Сегодня дождя не было, что для этих мест было редкостью. Улицы оказались оживлёнными: прохожие спешили по своим делам, улыбались друг другу, а вдоль дороги располагались магазины с яркими вывесками. Повсюду витали запахи — смесь влаги близкого озера и холодного металла, который был неотъемлемой частью этого города.
— Нам стоило бы поесть с дороги, но Пейн-сама уже ждёт нас. Не думаю, что стоит заставлять его ждать, — заметил Сюнсуке, проходя мимо забегаловки, откуда доносились аппетитные ароматы.
Ему хотелось позаботиться о Ламиноко чуть больше, показать ей город, но обстоятельства вынуждали отложить знакомство на потом.
Достигнув башни Пейна, они вошли внутрь. Сюнсуке коротко кивнул дежурному и проводил девушку к лифту. Дождавшись, пока кабина опустится, он пропустил Ламиноко первой, а затем вошёл сам и нажал кнопку этажа, на котором располагался зал для приёмов.
Когда двери лифта закрылись, Сюнсуке приблизился к девушке, осторожно приобнял её за талию и заглянул в глаза. Его взгляд излучал непоколебимую уверенность, словно он хотел передать ей свою силу.
— Говори только правду, что бы он ни спросил. Помни, я рядом, — мягко произнёс Сюнсуке.
Он чуть наклонился, чтобы поцеловать её в лоб, а затем, едва коснувшись его своим собственным, тихо добавил:
— Ты больше никогда не будешь одна. Я клянусь тебе в этом.
Прошептав эти слова, он отстранился, выпрямился и развернулся к выходу из лифта. Кабина уже замедляла движение, готовясь остановиться.
Перед ними открылся огромный, совершенно пустой зал. Пол был выложен плиткой, и больше здесь не было ничего. Это место предназначалось для приёма и выдачи приказов лично Пейном или Конан, и обычно они сами выходили сюда, чтобы встретить своих подчинённых.
Сюнсуке шагнул вперёд, ведя Ламиноко к центру помещения. Взглянув на неё с уверенностью, он опустился на одно колено, склонил голову и жестом предложил ей сделать то же самое.
Джонин достал кристалл передачи и произнёс сообщение:
— Пейн-сама, я прибыл вместе с Учихой Ламиноко. Мы ожидаем ваших приказов.
После этого он склонился в молчаливом ожидании. Несмотря на многолетний опыт и сильный характер, внутреннее волнение не оставляло его. Он знал, что Пейн, этот бог среди людей, обычно был справедлив со своими подчинёнными, но важность момента не позволяла ему полностью сохранять спокойствие.
Появившиеся вдалеке высокие пики зданий Амегакуре ознаменовали завершение затянувшегося на две недели путешествия. Путешествия, начавшегося для Учихи с полного разрушения всего мира, который она успела выстроить в своей голове, с безусловно болезненной потери, которую она смогла стойко принять. И все же этот путь подарил ей много большее - человека, которого она смогла полюбить и который помог осознать ей ее же чувства, того, кто стал для нее надежной опорой и тем, кто поклялся не оставлять ее не смотря ни на что. Ламиноко взглянула на Сюнсуке, едва заметно улыбнувшись. -Кто бы мог подумать, что случайное задание, из-за которого я так безрассудно проникну в Амегакуре, приведет к такому исходу. Если бы кто-то сказал тогда, что мне предстоит вернуться и вновь говорить с Пейном, я бы сочла его за сумасшедшего, особенно, если бы мне сказали, что вернуться предстоит не одной, - рядом с мужчиной она не чувствовала себя уязвимой и, хоть и осознавала важность предстоящего разговора, не ощущала в душе волнения, оставаясь спокойной - все пережитое ей ранее сейчас казалось куда страшнее. Хоть она и помнила ужасающую мощь, что была направлена против нее в последнюю встречу с лидером Амегакуре, когда она помогла ему в контроле над биджу, она успела увидеть в нем и нечто иное - она видела в нем человека, но человека израненного прошлым, и все же нашедшим в себе силы не только жить дальше, но и стать живым воплощением божества для жителей Страны Дождя, вставшим на их защиту, что определенно вызывало в ней уважение. Трагичное прошлое не являлось чем-то необычным для шиноби, что Учиха прекрасно понимала, однако обрывки воспоминаний Пейна, которые стали ей доступны благодаря гендзютсу, дали ей призрачное понимание о чувствах, что довелось ему испытать, чувствах, что были так похожи на ее собственные.
— Что бы ни случилось, я буду с тобой.
И все же состояние Сюнсуке вызывало в девушке легкое беспокойство и его она могла понять - он поставил на кон привычную для него жизнь и ради нее был готов покинуть деревню, которой отдал долгие годы службы. Она тепло улыбнулась мужчине, сделав шаг к нему и коснувшись своей рукой его ладони, стараясь хоть как-то передать ему частичку собственного спокойствия, -Я знаю, - мягким и не громким голосом произнесла она, слегка сжав его руку своей. Конечно, стереть беспокойство с его души окончательно мог лишь исход разговора с Пейном, и Ламиноко решила для себя приложить максимум усилий, чтобы остаться в Амегакуре ради Сюнсуке. Конечно, это было не единственной ее мотивацией, но чувства джонина беспокоили ее в первую очередь.
Наконец, они подошли к пропускному пункту, где мужчина представил ее. Слышать фамилию Учиха рядом со своим именем из чужих уст было все еще не привычно, так же как и не бояться раскрывать свою личность перед незнакомыми шиноби. Однако куноичи приняла для себя окончательное решение - она более не хотела прятаться от этого мира, скрываясь под капюшоном и выдуманными именами, если того не потребует миссия, конечно же. Созвучной с ее собственными ощущениями оказалась и реакция шиноби, дежуривших на пропускном посту. Они удивленно посмотрели на девушку, вероятно, не сразу поверив в то, что перед ними действительно сейчас стоит обладательница шарингана. Их реакция практически вызвала легкую улыбку на ее лице, но Ламиноко сдержалась, лишь коротко кивнув в знак уважения. Сейчас цепи, которые накинула на нее теперь уже столь ненавидимая Коноха, окончательно разорвались и, пожалуй впервые куноичи ощутила, как вдохнула полной грудью, когда пропуск, открывающий для нее вход в деревню, оказался в ее руках.
Амегакуре теперь предстала для девушки в новом свете - сегодня в деревне не было дождя, хоть пасмурная погода и нависающие свинцовые тучи все-еще застилали небо. В отличие от прошлого визита, который произошел в ночное время, поселение было наполнено жизнью, такой обыкновенной и простой, но в столь необычных декорациях местной архитектуры, воплощавшей грандиозность. Взгляд блуждал по случайным прохожим, по вывесками и витринам, попадавшимся на пути. -И это место не так уж и давно было эпицентром боевых столкновений... верится с трудом, когда все это видишь своими глазами, - она вновь взглянула на Сюнсуке, представляя, сколько усилий и он и каждый житель этой страны потратили на то, чтобы восстановить ее из руин войны. -Нет. Я не должна его подвести.
-Зайдем куда-нибудь после разговора, я бы не позволила себе быть столь не вежливой и заставлять ждать Лидера, - она вновь едва заметно улыбнулась, умолчав, что считает, что играть с терпением Пейна не просто не вежливо, но и опасно для жизни. Довольно быстро они подошли к башне и Учиха взглянула наверх, разглядывая причудливые декорации на строении. Дракончик, что все это время мирно посапывал, обернувшись вокруг ее шеи, словно золотое ожерелье, пискнул, подняв голову, ощутив мою, исходящую от этого места. Ламиноко лишь подняла руку, пальчиком успокаивающе погладив его по голове, а после проследовала за Сюнсуке, быстро нагнав его.
-Я знаю, Сюн, - повторила фразу, сказанную еще до входа в амегакуре, но теперь уже более спокойным и уверенным тоном, коснувшись рукой его щеки, -Мне нет смысла скрывать что-либо от Пейна, когда я уже решила остаться здесь, с тобой, - она тепло улыбнулась и все-же почувствовав, что лифт приближается к остановке, опустила руку, вернув себе холодность и серьезность. Чем ближе она была к разговору с Лидером Амегакуре, тем четче ощущалось спокойствие в душе.
Открывшаяся площадка оказалась огромной, лишенной каких-либо декораций. Даже едва слышимые шаги двух шиноби отдавались здесь гулким эхом. Ламиноко остановилась рядом с Сюнсуке, взглянув на него. Он склонился и показал, что ей стоило поступить так же. Привычный жест для шиноби, который приходилось исполнять ей на службе в АНБУ сейчас вызвал в душе странное чувство - склонять перед кем-либо колено претило ее сущности и вместе с тем, было понимание, что если кто и достоин этого жеста, то это Пейн, хотя бы из расчета его собственной силы. Учиха припала на колено и покорно склонила голову, застыв в томительном ожидании, когда Лидер Амегакуре явит себя.
Отредактировано Учиха Ламиноко (08.12.24 17:30)
День сегодня был и вправду особенный. На столько особенный, что жители Амегакуре не ходили с привычными для своей повседневной жизни плащами и зонтами. Сегодня контроль над улицами полностью лежал на плечах рядовых шиноби, сливавшихся своей униформой с высотными домами с металлическим отливом.
По крайней мере, отвлекаться на кого-то глупца во время встречи будет слишком неуважительно по отношению к тому, с кем он сейчас встречается.
Обычно Амегакуре не занимается тем, что принимает новых шиноби из других стран по одной простой причине: таких желающих просто не оказывается. Никто не хочет быть в маленькой стране меж странами Пятерки с риском в любой момент быть втянутым в очередной конфликт крупных соседей. Страна Дождя не может предложить и огромных денег, и военной славы, ведь пусть она и шла семимильными шагами в сторону индустриализации и технологий, что могли бы сделать жизнь обычного человека куда проще и приятнее, то большого капитала все равно собрать просто не могла.
Тем более, что этим желающим оказывается Учиха.
Пейн помнил о своем обещании встречи, если на нее падет боль, та самая боль, что является настоящим проклятьем ее родного клана. Но в его словах не звучало призыва становится на его сторону или тем более присоединяться к шиноби Амегакуре. Нагато мог вполне дальше сотрудничать с Ламиноко и дальше, по точкам соприкосновения интересов, как это было давным-давно с Акацуки, однако дело никогда не заходило до того, чтобы присягать на верность Пейну или Амегакуре в целом.
Разумеется, Нагато испытывал сомнения, особенно сомнения, скрашенные определенным происхождением этого нукенина. Возможной связью с другими выжившими Учихами. А родственные связи порой бывают намного сильнее преданности своей родине. Тем более, что с ней мог взаимодействовать Тоби, без особого труда взяв под свой контроль столь юное и неопытное создание.
Помещение, в котором должно было произойти все действо, обычно предназначалось для немногочисленных приемов, проводимых, в основном, только Конан: все же быть "ангельским лицом" Амегакуре было ее персональной задачей. В остальное время эта широкая комната служила лишь посадочной площадкой для Пейна, который мог спокойно попасть внутрь вместе с птицей, не прибегая к тому, чтобы спрыгивать за все шесть тел сразу. А сегодня... а сегодня был действительно необыкновенной день. День, когда сам Бог решает проверить смертного.
Но что удивляет: так это то, что в этой встрече задействован и Сюнсуке. Из докладов он знал, что именно он был сопровождающим Учихи за пределы страны, помнил сам, что он вмешался в ситуации с треххвостым по приказу Конан, что помог ей сбежать из страны Воды. Разумеется, встречи уже трижды не могли быть простым совпадением, если, конечно, Нагато знал о всех точках пересечения этих людей. Касумия действительно мог надоумить Ламиноко присоединится к рядам шиноби Амегакуре, только вот какая могла быть ему личная выгода? Ситуация пока не вызывала прямых подозрений, потому что не так просто разрушить двадцатилетнюю верность. Однако следовало разобраться в этом любыми способами.
Нагато входит в помещение после сообщения через передатчик, пряча крошечный кристалл в складках широкой одежды. После исцеления прошло вот уже два месяца, и на своих двоих красноволосый чувствует себя вполне удовлетворительно. В левой руке у него два татами, ибо самому и гостье сидеть на плитке не подобает. Это деловая встреча, а не испытание коленей в пыточной.
Один свернутый татами он легким движением руки, используя силу отталкивания, придвигает к склонившимся людям, а затем жестом велит им встать. Нагато, по большей части, все равно на этикет и ранги, но что его силу уважают - весьма приятно.
- Касумия, вы свободны. Я позову вас позже, - отрезает Узумаки путь к их командной работе. С Сюнсуке он действительно планировал поговорить, но уже позже. Жестом ладони он указывает на свернутый татами, сам же располагаясь на своем, предварительно сняв сандалии.
- Добро пожаловать в Амегакуре. Теперь официально, - начинает он, застыв в достаточно удобной позе с согнутыми ногами, - Не могу не удивится столь странному решению пополнить ряды моих шиноби, хоть тебя никоем образом не связывает боль жителей столь маленькой страны. Мне очень важно знать твою мотивацию, потому что в таких небольших скрытых деревнях благополучие жителей может зависеть от действий даже одного шиноби, - Нагато не идет окольными путями, сразу ставя вопрос в лоб, - Также ты должна понимать, что я всерьез говорю о безопасности страны Дождя. Ты не сможешь стать нукенином этого селения, - исходит от него предупреждение. Он действительно не мог заставить каждого полностью разделять свои убеждения, но также и не мог позволить хоть кому-то уйти с информацией и, опять же, поставить Амегакуре под удар.
- Также меня очень интересуют, есть ли у тебя связи с кем-то из оставшихся в живых из твоего клана. С Мадарой Учихой, например, - поднимает он бровь, внимательно следя за реакцией девушки на это имя, - И с Сюнсуке. Я читаю его доклады и достаточно часто вижу, как вы пересекались до этого дня. Понимаю, что вы могли отрепетировать заранее схожий диапазон ответов, однако от тебя не требуется мне понравится или дать мне с ним одинаковые ответы. Расскажи мне то, что не упоминается в отчетах, например, рассказы о родной деревне и почему он решил поспособствовать твоему переходу. Ведь наверняка это была его идея, не так ли? - заканчивает Нагато с частью вопросов, давая паузу девушке на обдумывание.
Говорить с людьми никогда не было фишкой Нагато, ни даже Конан. Однако, как взрослому человеку, как лидеру Амегакуре, ему приходится примерять многие непривычные для себя роли.
Стоя на одном колене, Сюнсуке остро ощущал приближение лидера. В голове джонина бушевал водоворот мыслей. Он искренне беспокоился о том, как завершится этот диалог. Сюнсуке дал Ламиноко клятву, которую собирался сдержать, чего бы это ни стоило. Он решил, что больше никогда не оставит эту девушку, по крайней мере, пока она сама его не отвергнет.
Но мысль о том, что двадцать лет его верной службы родной стране могут закончиться здесь и сейчас, пугала его до глубины души. Годы, полные упорной работы, крови, пота и лишений, вложенные в благополучие страны, не могли вот так обесцениться. Потерять свой дом, свою опору, казалось немыслимым.
Сюнсуке прекрасно понимал, что Пейн — человек (или, возможно, нечто большее), совершенно непохожий на него. Этот бог среди людей мог вынести любой вердикт. Чем руководствовалась столь сильная и непостижимая личность, оставалось для Сюнсуке загадкой. Пейн был не тем лидером, который вступает в близкие отношения с подчинёнными или часто показывает своё лицо. Каждый его выход скорее служил напоминанием о его всесилии, чем попыткой взаимодействовать с кем-то.
На фоне редких появлений самого Пейна Леди-Ангел, Конан, казалась куда более доступной фигурой. Именно она занималась непосредственными делами деревни, решала множество вопросов и руководила подчинёнными. Если бы сравнивать с другими странами, то Конан, вероятно, можно было бы назвать Каге Амегакуре, в то время как Пейн напоминал скорее Даймё. Церемониальная фигура, бог, чьей силе поклонялись все жители страны.
Пейн редко вмешивался в повседневные дела напрямую, оставляя это своим подчинённым. Тем не менее его присутствие ощущалось постоянно — как бремя и как благословение, которое нельзя игнорировать. Сейчас это присутствие нависало над Сюнсуке, заполняя воздух неподъемным напряжением, пока он ждал неизбежного вердикта.
Сюнсуке долгое время оставался идеальным инструментом в руках этого бога, выполняя свою работу на благо деревни, практически ничего не требуя взамен. Единственной его мотивацией тогда было желание защитить сограждан. Он жил ради своей миссии, не позволяя себе думать о личных потребностях или чувствах.
Но теперь всё изменилось. Сюнсуке влюбился. И эта любовь стала для него новым смыслом жизни. Он был готов пойти на всё ради неё, даже если бы пришлось выступить против воли бога или своей страны. Путешествие с Ламиноко окончательно утвердило его в этих чувствах. Он понял, что его сердце не сможет вынести утраты или предательства своей единственной.
Эти эмоции были для него новым и пугающим опытом, но в то же время они приносили свет, который он не ощущал уже двадцать лет. Это чувство близости, желание быть с кем-то и защищать, стало настолько сильным, что Сюнсуке готов был пожертвовать всем ради этой любви.
Когда Пейн предстал перед ними, его ледяное спокойствие тут же заполнило пространство. Он выглядел, как всегда, непроницаемо. Лидер Амегакуре обратился к Сюнсуке, отдав вполне ожидаемый приказ: задача джонина была выполнена, и теперь он должен был отступить, оставив Ламиноко на милость бога.
Но Пейн не знал об их связи. Не мог знать. На данный момент их отношения оставались скрытыми от всех. Однако мысль о том, как лидер деревни с его трагическим прошлым может отреагировать на это, не отпускала Сюнсуке. Что он решит? Разрешит ли Ламиноко остаться с ним? Или прогонит её, наказав Сюнсуке? А может, вынесет смертный приговор обоим?
Джонин прекрасно понимал, что Пейн был загадкой для всех. Никто в деревне не мог предугадать, чем он руководствуется при принятии решений. Его воля была абсолютной, и каждое слово — законом.
Сюнсуке, стараясь сохранять внешнее спокойствие, коротко ответил:
— Да!
Сюнсуке не позволил своим эмоциям проявиться на лице, принимая приказ Пейна. Но, уходя, он не смог удержаться от последнего взгляда на Ламиноко, склонившуюся рядом с ним перед лидером. Этот взгляд был наполнен беспокойством и верой, а также глубокой привязанностью, которую он не мог скрыть.
«Удачи...» — мысленно пожелал он ей, после чего использовал технику мерцания тела, мгновенно исчезнув из комнаты и оказавшись у входа.
Джонин остановился, облокотившись о холодную стену. Он закрыл глаза и уткнулся в неё лбом, чувствуя, как тяжесть ситуации давит на его плечи. Разум говорил, что приказ Пейна логичен. Он понимал, что лидер не желает посторонних свидетелей и требует полного подчинения. Однако на душе было неспокойно. Оставить Ламиноко наедине с Пейном, существом, которое однажды чуть не лишило её жизни лишь за дерзость приблизиться, казалось ему невыносимым.
Мысленные образы того, как эта девушка — смысл его жизни — сталкивается с безжалостным божеством, заполняли его сознание, будто яд, разливающийся по венам. Он впервые за долгие годы ощутил липкий, тягучий страх. Это чувство, словно паразит, обвивало его изнутри, заставляя сердце глухо и тяжело биться.
Чтобы унять эту внутреннюю бурю, Сюнсуке сосредоточил всё своё внимание на кристалле обнаружения, который позволял ему улавливать любые вибрации чакры и движения внутри помещения. Он внимательно следил за происходящим, напряжённо выискивая даже малейшие признаки угрозы.
«Если он хоть пальцем её тронет...» — мелькнула у него мысль, и пальцы его руки непроизвольно сжались в кулак.
Он был готов, если потребуется, в мгновение ока оказаться рядом с Ламиноко. Даже если это означало бросить вызов самому богу и, вероятно, встретить свою смерть. Но это его не пугало. Единственное, чего он хотел, — это защитить её. Убедиться, что она в безопасности, что её жизнь не окажется оборванной в одно мгновение.
Сюнсуке не собирался нарушать приказ, но был готов отступить от него, если ситуация обострится. Его сердце принадлежало ей, и, пока он жив, никто не посмеет забрать её у него.
Присутствие Пейна было просто невозможно не ощутить - лишь раз испытав на себе его мощь, Ламиноко сейчас, казалось, кожей могла почувствовать взгляд его странного додзютсу на себе. Оставаясь в коленопреклонной позе, она не поднимала взгляда на вошедшего, лишь услышав шорох пододвинутого к ней татами, а после увидев его перед своим взором. В отличие от прошлого визита, этот прием лидера селения отличался гостеприимством - да, здесь не было шикарных пейзажей и явств, как во дворце дайме Страны Воды, однако, успевшая даже немного узнать сурового лидера Амегакуре, Учиха оценила этот жест куда выше, нежели тот прием, который ей оказали перед вступлением в Киригакуре. Сейчас она видела, что для дайме скорее было просто интересно посмотреть на нее как на диковинного представителя уничтоженного клана, словно на редкого зверька, а вот Пейн сейчас, предоставив ей татами, возвел их беседу на ранг беседы на равных, что было актом уважения от того, кто называл себя богом, по крайней мере именно так расценила это девушка.
Она поднялась одновременно с Сюнсуке, подчиняясь жесту лидера и наконец-то подняла голову, взглянув на того, кто стоял перед ней. С момента последней их встречи он смог преодолеть слабость своих ног и сейчас без чьей-то поддержки, что наглядно показывало, что ее старания по остановке биджу не пошли крахом. Видеть успех проделанной работы было всегда приятно и это отразилось в ее взгляде. Вполне ожидаемым было и то, что Пейн попросит Сюнсуке оставить их наедине. Куноичи лишь кинула короткий взгляд на джонина, сейчас не выражающий никаких эмоций. Нет, ей не было все равно на Касумию, но сейчас она очень хорошо сдерживала все чувства, что наполняли ее душу, понимая, что к разговору с Лидером Амегакуре стоит подходить с холодной головой. Она коротко кивнула в ответ на жест Пейна и легким движением развернула татами, усевшись на нем в позе сейдза, а после взглянула в глаза мужчине прямо и смело.
Ламиноко внимательно слушала слова Пейна и даже сейчас он мог заметить, как сильно девушка преобразилась с их прошлой встречи. От наивной девочки, верящей в победу всего хорошего над всего плохим не осталось и следа, а в ее глазах легко читалась тень пережитой боли, что позволяла увидеть мир во всех его оттенках полутонов, увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Та, кто сидела перед ним сейчас, теперь уже действительно могла назвать себя шиноби - идеально заточенным оружием, готовым в любой момент покинуть ножны ради достижения результата. И все же смертоносность, скрываемая в ней, не была направлена против Пейна.
Ее спокойное выражение лица сменилось недоумением при упоминании Мадары Учихи в числе выживших представителей клана. -Мадара живой? Это шутка какая-то не смешная? Он же пал от рук Хаширамы еще до начала Второй Мировой войны. Историю этого Учихи я знаю слишком хорошо... И если бы он был жив, уж кто-кто, а мой отец, с его одержимостью, уж непременно разыскал бы его, - она вернула себе холодный вид, стараясь более не показывать сомнения в словах Пейна, к тому же его вопросы требовали сосредоточенности. Ламиноко приняла решение быть искренней в разговоре с Лидером Амегакуре, однако неверно подобранные слова могли породить двойные смыслы и быть восприняты неправильно. А подводить тем самым Сюнсуке она не хотела, как и рисковать их жизнями - именно их, куноичи прекрасно осознавала, что теперь они неразрывно связаны друг с другом.
-Я благодарю вас за встречу, Пейн-сама, - начала она спокойно, склонившись в небольшом поклоне, выказывая тем самым уважение к собеседнику, -Вы правы, идея о вступлении в Амегакуре исходила от Касумии Сюнсуке, - произнесла уже выпрямившись и взглянув в глаза Пейну, начав прежде с последнего заданного вопроса и подготавливаясь к довольно долгому рассказу, -Что касается моей мотивации, она довольно проста, но все же не ограничивается лишь одним пунктом. После нашей последней встречи я прошла довольно странный путь. Волей случая мне представилась возможность присоединиться к Киригакуре, что я и сделала, однако... - она сделала небольшую паузу, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, -После того, как ко мне вернулись воспоминания, на меня вновь напали АНБУ и я была вынуждена бежать, став нукенином еще одной деревни. Оказавшись в столь непростой ситуации, я поняла, что мне необходима защита, так как продолжать путь в одиночку мне стало опасно. Это первое. Я не желаю быть нукенином и не желала этого никогда. Я готова служить деревне, которая предоставит мне протекцию. Клинок должен обрести руку, что его направит, - вновь короткая пауза, сама же куноичи оставалась абсолютно недвижимой, -Второе, - в голосе ее послышалась легкая нерешительность, при этом совершенно искренняя, говорить о чувствах ей действительно было немного страшно. Холодная маска девушки дрогнула, не на долго выдавая скрывавшуюся за ней теплоту, которая последовала за мыслями о джонине, -Я хочу этого и ради Сюнсуке, - фраза была короткой, но и без объяснений давала понять чувства глубокой привязанности куноичи, а едва сжатые кулаки выдавали ее готовность на любые условия ради того, чтобы остаться рядом с мужчиной в его родной стране.
-Ни с нем из своего клана мне так и не удалось встретиться, - собравшись, она продолжила отвечать на вопросы Пейна, -Хотя не буду скрывать, что мне хотелось бы узнать больше о своем клане. Что касается Мадары... он пал в битве с Первым Хокаге еще за долго до моего рождения, - решив, что слова о легендарном предке были странной проверкой, она ответила именно так, оставаясь предельно искренней, -Сюнсуке рассказывал мне о Стране Дождя и Амегакуре, это правда. Рассказывал то, что ему и жителям этой страны пришлось пережить во время Мировых Войн и приглашал меня присоединиться еще с первой нашей встречи, которая была сразу после того, как вы меня отпустили с условием поимки биджу. При этой встрече он и передал мне кристалл, вместе с обещанием помочь, которым я и воспользовалась при побеге из Киригакуре. Он рассказывал общие вещи, не раскрывая никаких дел скрытой деревни, да и я не спрашивала, - не смотря на то, что Ламиноко старалась сохранить холодность и отстраненность, тон ее едва уловимо изменился и потеплел, когда она говорила о Касумии, -Из секретного... он поведал мне лишь суть своей техники разведки, - девушка склонила голову на бок, как-бы подчеркивая для мужчины, что будь у нее иные намерения, то эту информацию от него она уж точно бы утаила, но сейчас отвечала более обще, так как и не было конкретных вопросов, но и на них она была готова ответить с не меньшей открытостью, что подтверждало ее готовность присоединиться к Амегакуре и служить на благо деревни. И все же ответ на последний оставшийся вопрос был наиболее трудным, хоть и ключи к его пониманию уже были озвучены, -Сюнсуке изначально предлагал мне присоединиться к деревне, потому что увидел во мне сильную куноичи, которая может внести существенной вклад как воин на службе селения, поскольку видел, что мои способности тратятся впустую на пути наемника, - она опустила взгляд, словно ребенок, который нашкодил, перед тем, как признаться, произнеся последние слова, -А потом... мы полюбили друг друга. И сейчас я желаю разделить с Сюнсуке и его идеи и мечты, - будучи изначально одиноким человеком, Учиха была готова идти вслед за тем, кто стал ей дорог, куда угодно и сейчас именно Касумия Сюнсуке имел над ней такую власть.
Отредактировано Учиха Ламиноко (08.12.24 17:39)
Для Нагато уже даже привычно оказываться правым. Его образ жизни не укладывался в то, чтобы контактировать с людьми часто и непосредственно, но почему-то он оказывался правым во многих вещах. Интуитивная ли это способность человека, взявшего на себя роль лидера? Ведь, управляя и страной, и деревней, даже в отрыве от их реальной жизни, учишься, на кого и какую ответственность возлагать, а кому даже доверять. Условно доверять, разумеется. После смерти Яхико Нагато не способен на нормальное, человеческое доверие.
А прав он в том, что идея присоединится исходила от Сюнсуке. Это даже логично, ведь что делать вполне амбициозному шиноби с неплохим потенциалом, буквально записанным в ее фамилию, в Амегакуре? Пока что, это не то место, где можно реализовать все свои амбиции.
Если история про то, как выжившие Учихи стали автоматически врагами Конохи, была известна уж по крайней мере высшему руководству разных стран, то вот момент с нападением АНБУ вселяла интерес, выглядевшим со стороны немного пугающим из-за риннегана. Принимать шиноби в него, чтобы потом спускать на него своих элитных ниндзя? Поистине странное решение. Если уж и выносить смертный приговор, то собственноручно и всегда уверенным в своем решении. Пейн именно так и поступал. Жизнь только одна.
- Весьма приятно, что ты считаешь меня той самой "рукой". Не отрицаю, что я могу всегда сходится во мнении со всеми шиноби Амегакуре, - отвечает Нагато, немного сместив центр тяжести торса вбок и оперевшись правой ладонью о жесткую поверхность татами, - Но все мои действия всегда были продиктованы защитой жителей страны Дождя. Это мое обещание. Потому мне важно, почему Киригакуре пыталась тебя устранить. За серьезный проступок, угрожающий международной безопасности, не только страна Воды захочет твою голову, - он руку в локте, возвращаясь в прежнее положение и слушая дальше.
"Хотя какое мне всегда было дело до того, что в головах у верхушек стран?" - звучит внутренний вопрос.
Дальше звучат не менее интересные детали. Например то, что буквально в первую встречу Ламиноко и Сюнсуке, где первая была вторгшимся чужаком, мужчина отдал ей свой кристалл... и пригласил ее в свою деревню, в деревню страны, скалившейся на каждую страну великой Пятерки, принесшей столько боли. Это ли вообще подходящие место для человека, который никогда не понимал боль войны?
В действиях как будто не было смысла, либо он затеял какую-то действительно интересную игру, правила которой пока выскальзывали от взора Пейна. Если этот шиноби изначально не знал об Учихе до появления в Амегакуре... Или знал? Кто в чьи сети попал?
Слова о чувствах полностью мимо Нагато. Влюбленность для столь юных созданий, которых пока жизнь не заставила как следует пострадать, не является не чем-то экстраординарным, наоборот, абсолютная норма. Но выбирать, в том числе, из-за служение какой-либо из стран, чтобы быть ближе к объекту своей симпатии. Это так по-детски наивно и глупо для шиноби.
- Нехорошо, что Сюнсуке раскрыл действие техники, тайна техники для ниндзя равнозначна жизни. Хотя, это означает, что он доверяет тебе свою. Но мне это откровенно не нравится, потому что от этого зависит не только его жизнь, но и тех людей, что задействованы во внешней разведке, - нейтральным тоном начинает Пейн новую ветку своего расспроса, - Как и твоя вторая часть мотивации. Мне нет дела до личной жизни рядовых шиноби, откровенно говоря, но если это является твоей основной причиной остаться, и ты ее потеряешь, - взгляд, обрамленный кольцами риннегана, застывает неподвижно, - Ты окажешься в ловушке деревни, с которой тебя ничего не связывает. И я о говорю о боли, что принесли нам великие страны. Я не заставляю тебя проникнуться проблемами чужой страны и чужих для тебя людей, я хочу твоего понимания этой ситуации, - изучающий взгляд прерывает человеческая необходимость моргать. Пейн пользовался своей чудовищной силой только с целью избавить свою страну, этот мир от боли войн и насилия. Если бы он жил в условиях, где ему было бы ничего защищать хоть что-то, то кто знает, каким шиноби он мог стать.
А теперь стоит внести немного новых подробностей про клан Учих. Все же некоторую часть правды она заслуживает уже просто как их родня.
- Серьезно ранен, но не убит. История Конохи действительно любит огибать некоторые моменты в угоду удержания в узде столь могущественный клан, - прикрывает Нагато глаза, прямым текстом имея в виду Учих, - Знаешь, он даже знает про техники риннегана и научил меня им. Но его целей не знаю даже я, - Мадара Учиха действительно был человеком-загадкой. Да и человеком ли вообще, учитывая, сколько ему сейчас должно быть лет. Но могущественные шиноби, по правде, не так просто проигрывают смерти.
- Переходя к Конохе. Если у тебя остались в ней кто-то близкий, то тебе не понравится быть ниндзя Амегакуре. В ненависти к ней мы действительно едины. Я превращу Данзо в фарш и скормлю его же псам, если не найдется тот счастливчик, что сделает это раньше меня, - говорит Нагато обыденным тоном угрозы, словно обсуждает погоду за окном, - Но если у тебя есть действительно есть претензии к Конохагакуре, к Киригакуре, к великой Пятерки... Что ж, тебе определенно понравится мой план по переделыванию мира, - также спокойно заканчивает Пейн.
Этот несправедливый мир действительно нуждался в лекарстве, имя которому "боль".
Ламиноко сидела спокойно, внимательно выслушивая Пейна. Его внимательный, буквально немигающий взгляд, прикованный к ней, вызывал легкий дискомфорт. Казалось, что додзютсу - а увидев глаза мужчины в очередной раз Учиха полностью удостоверилась в своих догадках, могло видеть ее насквозь, -Вероятно как-то так ощущают себя другие шиноби под взглядом шарингана. В прочем его глаза обладают куда более страшной и непонятной силой, - мысль невольно появилась в голове, хоть девушка и не отвлекалась от слов Лидера, сохраняя зрительный контакт, с удивлением отмечая, что испытываемый дискомфорт под его взором был, в том числе и несколько приятным, так как Пейн в свою очередь смотрел в ее глаза не из-за того, что решил ей доверять, а просто потому что действительно не боялся силы шарингана.
Слова о том, что она может потерять Сюнсуке вызвали неприятный укол в сердце - Ламиноко действительно боялась такого исхода для себя, однако, не могла его отрицать, -Как же он прав. И словно видит мои страхи. Впрочем, как бы неприятно не было об этом думать, это ведь действительно важно. В конце концов, все мы смертны, - мысль о том, что джонин мог погибнуть, отзывалась в ее душе страхом и гневом - гневом на то, что она может оказаться не в силах на это повлиять. Вместе с тем росла и решимость сделать все возможное, чтобы не допустить его смерти. И инструменты для этого определенно были в ее арсенале. Хоть сейчас именно Сюнсуке выступал в роли ее защитника, Учиха готова была при необходимости поменяться ролями.
Слова о Мадаре так же не остались без эмоционального отклика. Во взгляде вновь промелькнуло сомнение от того, что было сложно принять факт того, что этот Учиха не только не погиб, но и, похоже, сумел обмануть саму смерть, дожив до нынешних дней. Упоминание его имени невольно вызывало отвращение у девушки, все же именно он был идеалом ее отца и, как будто бы именно из-за него она подверглась тому нечеловеческому отношению в собственной семье. Кем бы ни был Мадара на самом деле, а не по рассказам ее отца, она определенно не желала пересечься с ним. И все же в этих словах была и еще одна интересная информация, подтвердившая ее догадки, -Ринеган... Так вот как называются эти глаза. Действительно, додзютсу.
В ее взгляде промелькнул огонек гнева, когда Пейн упомянул в своих словах Коноху и Данзо. Его желание расправиться с последним были как мед для ушей девушки, надо ли говорить, что она желала того же. Он в частности и Скрытый Лист в целом виделись ей проблемой, которая как раз и мешает ей жить нормально и с устранением которой она сможет дышать спокойно, а до этого времени постоянно находиться под прицелом.
-Как я уже говорила, - начала она, уважительно кивнув, когда Лидер Амегакуре изрек свои последние слова, -Становиться нукенином никогда не было моим желанием. Ситуация, вынудившая меня бежать из Киригакуре несколько абсурдная и спорная, но результат совершенно понятный, - она на секунду задумалась, как объяснить суть инцидента, не загружая Лидера ненужными подробностями, -После первого задания, по возвращению в Страну Воды, у меня пропал мой призыв, - она коснулась пальцами дракончик на своей шее, который сейчас притих и казался не более, чем обычным украшением, если, конечно, не видеть потоки чакры, -Как оказалось, это все было подстроено для того, чтобы похитить моего напарника, Одзаки Райто, племянника дайме, с целью обмена на ценных пленников. Мы разделились. Я попала в иллюзию, в которой пробудила воспоминания, а вместе с ними и Мангекье, он попал в ловушку. Когда я пришла, чтобы освободить его, пришли и АНБУ, увидев мои глаза - напали. Пришлось вступить в бой и после того, как я убила первого, поняла, что обратного пути нет, - она не на долго остановилась, словно задумавшись, -Вероятнее всего и они подверглись влиянию иллюзии похитителей, но сейчас это не имеет значения. В общей сложности я убила около пятнадцати человек, АНБУ и оининов, пока отступала. Не думаю, что Киригакуре будет распространять информацию об инциденте, - она остановилась не на долго, как бы подводя черту.
-Что касается моей мотивации, я, вероятно, все же не правильно пояснила, - произнесла, чуть склонив голову, -Относительно чувств. Я осознаю все риски, все же судьба шиноби может быть непредсказуема в своем конце. Однако я и так заперта в мире, где не могу стать действительно свободной без риска нарваться на преследование. Грубо говоря, для меня нет большой разницы, где быть одинокой. Однако, в Амегакуре я смогу называться своим именем и не прятать лица, а это уже значит многое для меня, Пейн-сама. Для меня такая судьба не выглядит как ловушка, скорее как возможность показать свой потенциал.
-Я разделяю вашу ненависть к Конохе и к Данзо, - ее голос стал более жестким на этих словах, Учиха говорила совершенно искренне, -Они предтеча всех моих проблем и лишений, которые мне пришлось испытать. Несправедливая политика по отношению к моему клану, спровоцировавшая моего отца сбежать и обосноваться отдельно, обман и предательство уже меня, в попытке заполучить шаринган, невозможность жить открыто за пределами Страны Огня, - она пока что не углублялась в подробности, но слова Пейна явно коснулись еще свежих ран, вызывающих сильную боль, -К тому же, Сюнсуке рассказал мне о том, как и кем был уничтожен его клан. Коноха пытается держать хорошую мину при плохой, грязной игре, не стесняясь прибегать к самым подлым мерам. Настоящее лицемерие, которое вызывает лишь отвращение, - Ламиноко старалась сохранять внешнее спокойствие, хоть внутри и бушевала ненависть, -Что касается Кири и остальной Пятерки... к ним ненависти я не испытываю, но понимаю, что их политика мало чем отличается. И то, что она в малой степени затронула меня, не значит, что она не менее порочна, - она едва заметно свела брови, а взгляд приобрел решимость, -Что представляет ваш план, Пейн-сама?
Отредактировано Учиха Ламиноко (10.12.24 11:38)
Риннеган поистине уникальное доюдзюцу среди прочих. Не требовал затраты чакры, хотя его владелец поистине должен владеть ее огромным запасом с рождения, иначе это плохо кончится для него. И не может никогда снова видеть мир без риннегана, не сможет видеть только своими глазами, а не глазами связанных мертвецов.
Например, он не может не видеть потоков чакры Учихи, меняющихся в такт ее скудным эмоциям. Похожая на его чакру, но уникальная по своим ощущениям. Ее запас полный, однако почему-то Нагато не мог отделаться от ощущения, что Ламиноко устала. Это очевидная мысль, учитывая. что только недавно она сбежала из Кирикагуре, но что-то в потоках ее чакры говорило яснее, чем просто внешний вид. Да и красноволосый никогда не видел человека в отрыве от чакры.
Нагато склоняет голову, слушая историю Ламиноко про ее побег, стараясь делать это в отрыве от своего всевидящего зрения. Действительно, она полна абсурдна, настолько странная, что и вовсе не похожа на правду. Скорее на сюжет рассказа какого-нибудь обычного жителя, имеющего туманные представления о работе шиноби. Но это не могло быть и ложью по одной простой причине: Учиха бы не проделала бы этот путь с целью навешать лапши на уши лидеру Амегакуре лично, слишком наглый ход. Что в той иллюзии, когда она вторглась без приглашения в скрытую деревню, что при сражении с треххвостым, было очевидно то впечатление, которое произвела сила риннегана. Практически у всех, кто видел Пейна лично, была такая же реакция. Трудно солгать тому, к кому испытывает явный трепет.
- Фантастическая ситуация, этого не отнять. И я согласен, такой позор работы АНБУ распространять крайне сомнительно. И, кажется, ты первая Учиха в истории, которая пробудила мангекье не из-за травмирующей ситуации в моменте, а из-за воспоминаний. Действительно необычно, - поднимает он голову, все еще находясь в некоторой задумчивости. Действительно, в одной из великих стран, на благо которой трудится такое количество шиноби, может развернутся такая ситуация, на грани цирка, да еще вокруг какого-то из родственников дайме?
Но не ему судить чужую страну. Это внутреннее дело страны Воды, а Нагато, из вежливости и нежелании участвовать в противостоянии фракций, просто сделает вид, что ничего не слышал.
Теперь же к другим словам Ламиноко. Например, несколько другой угол мотивации вступить в Амегакуре, который она демонстрирует. Несомненно, заполучить шаринган, опционально отдельно от его владельца, заманчиво для каждого шиноби и каждой деревни. Даже этой, что уж скрывать. Не слишком справедливо, что только Конохагуре владеет (по крайней мере, владела) двумя из трех великих доудзюцу. Однако важность иметь свою настоящую личность, открытую другим? Нагато такое не мог понять и как шиноби, чья жизнь зависела не только от сокрытия техник, но и себя обычного. Не мог понять и как Пейн, богоподобную оболочку которого он так старательно носит. Не понять, но принять. На плечах этой девушки все же никогда не будет столько ответственности, сколько лежит на нем самом.
- Пользователь шарингана действительно то, чем могла бы похвастаться любая скрытая деревня, не скрываю и своей заинтересованности. Однако куда приятнее и эффективнее иметь лояльность Учихи, а не просто реципиента этого доудзюцу. Что обычные шиноби, что и Пятерка забывают об этом. Союзники нужны даже богам, - прикрывает глаза Пейн, на некоторое время убирая некоторый гнетущий эффект риннегана. При всей своей мощи, при всем ее действительно богоподобности, Нагато никогда не стал бы лидером скрытой деревни, страны в целом, если бы не умел обретать союзников. Пусть и лицом деревни была Конан, однако шиноби действовали не только по ее указу.
Так и Пейн нащупывает общую почву для взаимодействия. Такие люди как Данзо действительно не могли не сделать зла кому-то одному. Действовать против своей же деревни, целого клана? Хотя, это вина политики Конохагуре, державшей Учих на привязи. Это очевидно даже жителям других стран. Не слишком дальновидно считать только Данзо единственным виновником. Преступно и явно демонстрирующее бездействие что этой скрытой деревни, что страны Огня. Воистину невозможно причинять боль без молчаливого одобрения окружающих.
- И другие великие страны не слишком сильно отличаются, к сожалению. Смысл не только в том, что они напрямую вредят, а в игнорировании своих же проблем. Данзо как минимум должны были казнить, чтобы хоть как-то обелить руководство Конохагуре. Нет ничего более преступного, чем безразличие, - излагает свою мысль Нагато, - Пока не вижу смысла излагать свой план на встрече, никак не связанной с этим. Да и явно ему требуется корректировка с учетом твоего появления. Возможно, у тебя есть еще какие-то интересные мысли и про тебя саму, и про Скрытый лист и Кирикагуре, не удивлюсь, если у нас есть еще общиеточки соприкосновения. Или у тебя вопросы лично ко мне, но только не как в прошлый про мою личностьили мои техники. В этом нет никакого интереса, - завершает основную часть беседы Нагато.
Нет смысла затягивать это на утомительные часовые переговоры, что ведут страны. В этом разговоре было мало равенства сторонами, но желание Пейна получше узнать нового шиноби и обрести весьма ценного союзника.
Однако оставалась нерешенная проблема в виде Сюнсуке, слишком быстро доверившегося Ламиноко, либо начавшего собственную игру.
Куноичи внимательно следила за реакцией Пейна на ее слова - чистая правда, рассказанная ей об инциденте в Киригакуре, тем не менее могла была быть воспринята неправильно, все же слишком стремительно и невероятно развивалась ситуация - похищение призыва, чтобы завлечь Райто, тануки, о котором Ламиноко намеренно умолчала, чтобы не добавлять абсурдности в свой рассказ, он и так выходил слишком и слишком странным. И все же Лидер Амегакуре поверил ей, не стал выпытывать новых подробностей, лишь отметил, что способ пробуждения ее Мангекье весьма необычен. Учиха лишь кивнула в ответ на его слова - вернувшиеся воспоминания были для нее весьма травматичным опытом по большей части из-за того, что если в детстве она слабо понимала, насколько неправильно все то, что происходило вокруг нее. Не зная иной жизни, она считала воспитание отца и поведение матери совершенной нормой, однако теперь, имея опыт и увидев, как живут другие, более того, испытав нормальную жизнь в Конохагакуре, Ламиноко видела свое прошлое иначе, что определенно сломало ее в моменте, но сейчас, благодаря стараниям Сюнсуке она смогла найти для себя тонкий баланс, открывшись новому светлому чувству так быстро.
Вторая часть его слов звучала несколько иносказательно, но Ламиноко услышала в них согласие принять ее в ряды шиноби скрытой деревни, что определенно подарило девушке облегчение. Конечно, она не испытывала столь же сильного волнения, как и ее спутник, а во время разговора с Пейном и вовсе успокоилась, однако, судя по всему, в глубине ее души все-же присутствовало волнение, о котором Учиха не подозревала. Последующие слова Лидера Амегакуре только подтвердили ее догадки - она успешно прошла собеседование и сейчас он не стремился его затягивать, обсуждая план, который теперь требовал корректировки - надо сказать, что это уточнение было особенно приятным, раз Пейн учитывал ее не просто как рядового шиноби, но и как весьма значимую переменную. Признание от человека, обладающего столь могущественной силой было определенно очень ценным событием. Нет, Ламиноко не возгордилась этим, но ее низкая самооценка сейчас получила вполне ощутимый подъем, вызвав на губах куноичи едва читаемую улыбку - очень вежливую и скромную. -Если так подумать, я ведь вовсе и не задумывалась о своей силе. Никогда не сравнивала ее ни с кем, но сейчас стало даже интересно - каков мой истинный уровень. Только как это можно проверить?
Предложение изложить собственные мысли и задать вопросы заставило Учиху задуматься. Впервые она отвела взгляд от Пейна, теперь разглядывая внимательно плиточный пол - конечно, он представлял мало интереса для изучения, но отвлечение на какой-либо неодушевленный объект всегда способствовало улучшению мыслительного процесса девушки.
-Вы оказались правы касательно меня при нашей первой встрече, - наконец произнесла она, вновь взглянув в немного пугающие глаза Пейна, в прочем, сейчас она уже совершенно привыкла к его пронизывающему взгляду и перестала ощущать какой-либо дискомфорт, -Как бы мне не хотелось не верить в это. Мне кажется, что даже если бы Сюнсуке не предложил мне помощь, я все равно бы постаралась встретиться с вами вновь, так как то, что мне открылось... с этим сложно справиться, хоть сейчас и начало получаться, - не на долго Учиха умолкла, решив пока что не раскрывать душу перед Лидером - ей это и так было не просто, а сейчас казалось и вовсе неуместным, -Что касается Конохи или Кири - если вам интересна информация о деревнях, я могу ее предоставить. Все, что мне удалось заметить и узнать. Меня не погружали во внутренние дела деревень, однако возможно что-то из информации, которой я обладаю, может оказаться полезной. Могу предоставить в формате отчета.
-Я бы хотела узнать о том, какую роль вы мне выделяете в деревне - в какое звание я вступлю и какие задачи я буду выполнять? В Конохагакуре я была в числе АНБУ, в Киригакуре - обычным джонином, ну и, конечно, большой опыт как наемника, оттого могу выполнять разнообразные задачи. Благодаря шарингану хороша, в том числе, и в допросах, - после вопроса решила сразу же коротко рассказать о своих навыках, на случай, если Пейн еще не определился, куда ее пристроить. Так же для себя она понимала, что вполне вероятно высокое звание сразу ей не дадут, не смотря на ее навыки - все же должность джонина деревни нужно было заслужить, а заслужить ее она была готова.
Отредактировано Учиха Ламиноко (12.12.24 18:18)
Пейн, пусть и до сих пор был включен в очень нетипичную для себя деятельность, начал чувствовать себя на удивление расслабленно. Взаимодействие с людьми, еще и напрямую, еще и по столь подозрительному поводу как вступление в Амегакуре, должно было поддерживать в нем постоянный уровень стресса, но нет. Со всем своим базовым недоверием к любому человеку, за исключением Конан, он не почувствовал и не увидел ничего, ради чего стоило сходу развернуть Ламиноко или вовсе избавить мир от такого недоразумения как выжившая Учиха.
Это придает уверенности. В том, что, к радости или к сожалению, Нагато снова не ошибся в человеке, проведя его через множество призм каждого из своих недоверий.
Даже сама Ламиноко выказывает согласие с тем, что лидер Амегакуре оказался прав. Боль настигла ее, без сомнений, хоть какая именно - Нагато не ведомо, но как будто это уточнение не имело никакого смысла в данной ситуации. Как человек, всю жизнь неразрывно связанный с миром шиноби, он просто не мог не знать о таком крупном клане и их проклятье, скрываемом Конохагуре. Действительно сложно вспомнить хоть одного Учиху, который мог умереть без злобы в своем сердце.
- К сожалению, у меня слишком много знаний об этом мире, оттого мой прогноз насчет тебя оказался точным. Как божество я должен видеть каждого человека насквозь, - тусклый блеск глаз с кольцами риннегана словно являлся живым доказательством слов Нагато, - Письменный отчет был бы очень кстати. Даже повседневная деятельность шиноби может натолкнуть на интересные размышления, - в задумчивости Нагато указательным пальцем касается собственных губ. Страна, в которой столь часты дожди, а у самого него губы совершенно высохли.
Далее шла самая простая часть их разговора - организационная. Как лидер, Пейн не мог не знать, как живет каждый шиноби его деревни. После Ханзо он вместе с Конан пытались придумать, как его людям жить комфортно. И у Нагато получилось.
- АНБУ, неплохо. Значит представление о его работе есть. Но сразу давать доступ к военной информации и сложным заданиям уровня джоунина будет неправильно. Вижу, что ты даже толком не успевала нормально поспать, - скользит он взглядом по мертвенно-бледному лицу новому шиноби Амегакуре, - На время испытательного срока ты будешь генином, соответственно, самостоятельно подбирать миссии себе не сможешь. Но я не жду от тебя мгновенного включения в военные обязанности Амегакуре. Влейся в жизнь этой скрытой деревни, познакомься с другими шиноби, не зацикливаясь на одном Сюнсуке, пойми, как живут местные. Может, даже присмотришь себе команду, с которой бы дальше хотела работать. Далее, через две недели поговоришь с одним из капитанов АНБУ, чья команда осталась без третьего человека. Если понравишься ему, то присоединишься к ним, либо вновь станешь обычным джоунином. Загадывать заранее, какие у тебя будут миссии, я не могу, но подразделение допросов будет радо новому члену. Лично у меня с этим нет никаких проблем, - заканчивает Пейн как и речь, так и свое общение с Учихой. - Еще увидимся, Ламиноко.
- Сюнсуке, можешь заходить, - достаточно тихо происходит он, доставая из недр своего складчатого костюма крохотный кристалл и помещая его меж указательного и безымянных пальцев.
Вот с ним разговор действительно ожидался более... комплексный.
Время неумолимо шло вперед, и Сюнсуке постепенно начал расслабляться. Их разговор длился довольно долго, но джонин так и не ощутил ничего, что могло бы угрожать Лами. На этот раз его лидер проявил гораздо больше спокойствия, чем во время их последней встречи у озера. Сложные эмоции, которые бушевали в Сюнсуке с самого возвращения в Амегакуре, начали понемногу утихать.
Верность своему прошлому пути — защите страны, её граждан и подчинению Пейну — конфликтовала с новым смыслом его жизни: чувствами к девушке, в которую он влюбился. Страх за её безопасность, особенно перед лицом возможной угрозы от собственного лидера, не давал ему покоя. Эпизод у озера, когда Пейн был готов снести ей голову, подорвал доверие Сюнсуке к своему командиру. Этот случай, хоть и казавшийся теперь таким далеким, продолжал терзать его.
Сколько бы он ни пытался успокоиться, тревога не уходила. Сейчас, когда девушка, которой он собирался посвятить всю свою жизнь, вновь оказалась с ним один на один, Сюнсуке не мог побороть страх. Такое состояние было для него непривычным и вызывало смятение.
С каждой минутой ожидания Сюнсуке всё больше успокаивался. Он не чувствовал ничего, что могло бы угрожать жизни Ламиноко, и поэтому постепенно расслабился, насколько это было возможно перед встречей с лидером. Сюн, хоть и был важным джонином деревни, виделся с Пейном крайне редко. Каждая их встреча сводилась лишь к получению приказа и его незамедлительному исполнению. Сейчас, однако, казалось, что их ожидал настоящий разговор — событие настолько редкое, что его можно было пересчитать на пальцах одной руки.
— Пейн-сама наверняка недоволен моим решением. По сути, я вмешиваюсь в его планы уже второй раз. Как он и сказал тогда, она — не просто шиноби. Она обладательница Шарингана. Это возносит недоверие к ней на совершенно новый уровень в глазах непредвзятого человека, ведь он никогда не может быть уверен, не воспользуется ли она внушением. Судя по всему, именно это недоверие стало причиной гибели её клана, а также паранойи её отца и последующих покушений. Действительно проклятый клан с проклятой силой. Но я твёрдо верю, что силу направляет человек, а не наоборот. Лами достойна того, чтобы ей сопереживать и любить её. Ни за что не отвернусь от этой девушки. Даже перед лицом бога.
Сюнсуке внутренним диалогом укрепил собственную уверенность и прогнал страх, спрятав его как можно глубже внутри себя. Сейчас он должен был быть тем надёжным, хладнокровным джонином, который отвечает за огромный объём разведданных страны. Как раз в этот момент один из его кристаллов завибрировал.
— Лидер... — пронеслось у него в голове, и он достал кристалл из подсумка, тут же активировав его.
— Сюнсуке, можешь заходить, — короткое оповещение, но смысл его невозможно было трактовать иначе. Ламиноко закончила свою беседу с Пейном, и теперь была его очередь. Джонин выпрямился, оттолкнувшись от стены. Глубоко вдохнув и выдохнув, он пошёл к двери и вошёл обратно в помещение. Ламиноко уже шла ему навстречу. Сюнсуке кивнул ей с уверенностью во взгляде и твёрдой решимостью сделать все, что в его силах ради нее, прошёл к центру, заняв место девушки перед Пейном. Опустившись на колени, он принял позу сейдза.
— Касумия Сюнсуке прибыл по вашему приказу, Пейн-сама, — ровно произнёс он, делая глубокий поклон. Джонин совершенно не стеснялся проявлять покорность человеку, которого уважал, боялся и боготворил одновременно.
Отредактировано Касумия Сюнсуке (24.12.24 00:44)
Девушка внимательно слушала слова Пейна, не сводя с него взгляда. Вполне необычным было внимание к ее собственному состоянию - проявления заботы от этого странного человека проскальзывали в мелочах, хоть он и производил впечатление существа отстраненного от всего мирского. Но вот определенное для нее звание, хоть и на испытательный срок, низшее звание для шиноби, несколько задело гордость Учихи, но виду она не подала, понимая, что спорить и пререкаться с тем, кто обеспечивает тебя домом и защитой бессмысленно, а особенно бессмысленно если этим "кем-то" был Пейн.
-Генин? Похоже лидер решил надо мной таким образом подшутить и, вероятно, проверить мою готовность присоединиться к Амегакуре. И возможность ознакомиться с Амегакуре... Действительно прекрасная возможность, отыскивая пропавших домашних животных и снимая кошек с деревьев... - мысленно она вспоминала задания, которыми Конюха развлекала своих молодых бойцов. Конечно, Ламиноко в этом цирке не участвовала никогда, однако ни раз наблюдала за тем, как едва ступившие на путь шиноби выпускники академии носятся по деревне с чрезвычайной важным видом, -Что же, буду надеяться на то, что задания мне будут подбирать более-менее вменяемые. В конце-концов для меня вакантно место в подразделении допросов. Вполне логичное применение моих способностей, но для начала действительно надо осмотреться.
-Благодарю вас, Пейн-сама, - вежливо произнесла она склонившись в поклоне, касаясь пальцами пола перед собой. Поклон был уважительным, но куноичи не склонилась низко, выказывая почтение таким образом, но и не обращаясь в бездумное преклонение. Замерев в поклоне на пару секунд, куноичи выпрямилась, вновь взглянув в глаза Пейну, чье додзютсу под конец разговора и вовсе перестало ощущаться дискомфортный - Учиха окончательно привыкла к пронизывающему насквозь взгляду странных глаз, -До свидания, - произнесла она спокойно, а после поднялась с татами, развернулась и направилась к выходу.
За спиной она услышала то, как Лидер позвал ее спутника, а после и пересеклась с ним, на пути из огромной залы. Сюнсуке выглядел решительно, что, впрочем, заставило Ламиноко испытать волнение, которое она скрыла, лишь едва заметно улыбнувшись джонину и кивнув, пытаясь тем самым показать, что все прошло успешно и теперь она часть его страны и деревни. Сказать это сейчас было нельзя, хоть и очень хотелось. Несколько шагов и она оказалась за дверью, где ее ранее ожидал Касумия.
Мрачный коридор не был ничем украшен, интерьер носил исключительную функциональность - бетонные стела, пол, потолок были освещены тусклыми лампами, которые давали достаточно света, чтобы видеть путь в темноте, однако не давали разглядеть все подробности мрачного коридора - это было и не нужно. Ламиноко встала у стены напротив двери и облокотилась спиной о холодный с легка влажный бетон, скрестив руки на груди. В воздухе витал запах сырости и мокрого камня, а так же прохлады, сохранявшийся здесь даже в самые жаркие дни лета.
-О чем они будут говорить? Может ли быть такое, что Пейн недоволен решением Сюнсуке привести меня в Амегакуре? Вряд ли, иначе он бы спокойно мог отказать мне в моем желании присоединиться к деревне - оставить меня на коротком поводке и не вводить в ряды своих шиноби - судя по всему как-то так он ранее и планировал наше взаимодействие. И все же, он согласился. Более полный контроль надо мной наверняка звучит оправдание, - она внимательно рассматривала рисунок бетона перед собой, погрузившись в собственные мысли после разговора. Не смотря на волнение за Сюнсуке, сейчас девушка ощущала себя вполне комфортно - привыкшая быть одна она нуждалась в уединение как в воздухе и сейчас Пейн предоставил ей эту возможность.
-Так же он упомянул о Мадаре Учиха. То, что он выжил, - мысли куноичи возвращались и к легендарному предку, чье имя набило оскомину в ее сознании. Она питала к нему странные чувства - с одной стороны отвращение, так как одержимость его личностью побудила отца полностью уничтожить ее детство, с другой неподдельный интерес, хотелось узнать, действительно ли Мадара гениален настолько, что заслужил фанатичную преданность ее отца. -Пейн явно опасается моих контактов с ним, как и опасается его самого. И все же мне очень интересно. На самом деле хотелось бы встретить хоть кого-то из своего клана...
Отредактировано Учиха Ламиноко (25.12.24 17:11)
Вы здесь » Наруто: печать времени » Деревни » Амегакуре | Между строк дождя
