Резкое движение Ламиноко, её внезапное тепло, когда она уткнулась лбом в его плечо, словно прорвало плотину напряжения, которая до этого держала Сюнсуке в плену тревожных мыслей. Её руки, обхватившие его, ощущались как некое подтверждение того, что он всё сделал правильно, или хотя бы не допустил непростительной ошибки. Это маленькое проявление привязанности согрело его сердце, пусть и ненадолго, ведь он понимал, что за этим жестом скрывается буря эмоций, в которых Ламиноко всё ещё барахталась.

Сюнсуке осторожно прижал её к себе, поглаживая по спине, стараясь донести через это движение всю свою поддержку. Ему хотелось, чтобы она почувствовала: рядом с ним она в безопасности, и все проблемы, что тяготили её сейчас, можно будет решить вместе.

— Что же тебя так пугает? – спрашивал он себя снова и снова, внимательно следя за её дыханием, движениями и взглядом. Её борьба с самой собой причиняла ему едва ли не физическую боль, ведь он ничего не мог сделать, кроме как ждать, когда она наберётся сил и доверия, чтобы рассказать о том, что её беспокоит.

Её глаза, затуманенные сомнениями, постепенно начали проясняться, и этот момент придал Сюнсуке уверенности. Когда она принялась за дыхательную технику, он понял: она нашла в себе силы справиться с этим внутренним хаосом.

— Она приняла какое-то решение, – отметил он, пытаясь подавить вспышку волнения. С одной стороны, это был прогресс, но с другой – мужчина всё ещё боялся услышать от неё слова сожаления о том, что произошло между ними вчера.

Ламиноко открыла глаза, и решимость в её взгляде захватила его внимание. Её холодный, спокойный голос разрезал тишину комнаты, выбивая из равновесия джонина на мгновение.

— Боится, что у неё теперь будет ребёнок? Но как она может знать это так быстро? Это какое-то предвидение?

Сюнсуке был слегка сбит с толку её словами. Произнесённые с такой серьёзностью, убеждённостью и явным беспокойством, они вызывали в нём множество вопросов.

— Нет, такого быть не может. Тогда почему она так реагирует? Чего она боится? Неопределённости? Или того, что мы знаем друг друга не так давно? Может быть, она не хотела, чтобы я сделал это внутри?

Голова у Сюнсуке буквально закипала от лавины внутренних вопросов, на которые он не находил ответов. Он лихорадочно пытался понять, что могло вызвать её уверенность в своих словах и почему она так этого боится, что чуть не забыла, как дышать.

Он понимал, что для молодой куноичи ребёнок был чем-то, что, вероятно, поставило бы её карьеру и цели на очень длинную паузу. Это могло вызвать панику и страх. Но почему она была настолько убеждена в возможности беременности? Этот момент оставался для Сюнсуке загадкой. Насколько он знал, шанс зачатия с первого раза был не таким уж высоким — где-то один к пяти.

Тем не менее, даже так он почувствовал себя виноватым за её состояние. Мужчине тут же захотелось успокоить девушку и заверить её. Он мягко провёл рукой по её щеке и тихо сказал:

— Если это правда, если ребёнок появится, это не то, чего нужно бояться, — мягко сказал он, нежно улыбаясь. Его рука продолжала гладить её, а объятия придавали тепла и успокоения. Их нагие тела согревали друг друга, но мысль о том, что он, возможно, станет отцом, вызывала в Сюнсуке невольное волнение, заставляя кровь бурлить ещё сильнее. Раньше он и представить себе не мог, что однажды будет воспитывать наследника.

— Это жизнь, которая соединит нас ещё крепче. Если ты боишься, потому что не готова к этому сейчас, я пойму. В будущем я буду осмотрительнее. Прости меня. Вчера я поддался страсти, но клянусь тебе: если нам так повезло, что ты забеременеешь с первого раза, я позабочусь о тебе и нашем малыше. Чего бы мне это ни стоило.

Сюнсуке любовно смотрел ей в глаза, его голос звучал искренне, каждое слово пронизано заботой. Он наклонился ближе, собираясь поцеловать девушку, но замер на мгновение, не решаясь. Он не знал, как его слова подействовали на неё и в каком душевном состоянии она находилась после всего пережитого.

Реакция Ламиноко, которая не ответила на поцелуй и отстранилась, а затем вовсе встала и направилась в душ, вызвала у Сюнсуке полное недоумение. Он остался сидеть на диване, провожая её взглядом. На него будто вылили ушат холодной воды. Он совершенно не понимал, почему всё произошло именно так.

— Ладно... — выдавил он, ощущая себя растерянным и дезориентированным.

Нахлынувшие на него эмоции, негативные и непривычные, захлестнули с головой. Он злился на себя — за то, что зашёл слишком далеко прошлой ночью, и за то, что сейчас не смог найти правильных слов, которые смогли бы успокоить её. Ему казалось, что его попытки помочь только усугубили ситуацию.

Привыкший решать любые проблемы, Сюнсуке впервые чувствовал себя полностью проигравшим. От мысли, что он не смог поддержать Ламиноко, становилось совсем паршиво.

Его взгляд упал на недоеденный завтрак. Аппетит мгновенно испарился, а утро, которое обещало быть тёплым и светлым, показалось безнадёжно испорченным.

Проведя рукой по лицу, он взлохматил волосы, пытаясь хоть как-то упорядочить мысли. Другую руку он поднял и сложил печать. Его завтрак внезапно покрылся кристаллическим налётом, а затем с тихим хрустом распался на кристаллическую пыль, которая быстро впиталась в окружающее, словно её и не было.

— Что же так гложет её? — этот вопрос звучал в голове Сюнсуке снова и снова, но ответ никак не находился. Он не понимал, как сама перспектива возможного материнства могла настолько сильно повлиять на её отношение. Или, может быть, он изначально недостаточно хорошо её понимал?

— Может ли быть так, что я выстроил в своей голове несуществующий образ? — Сюнсуке проводил взглядом Ламиноко, исчезающую за дверью душа, и поднялся на ноги. Было очевидно, что их близость подошла к концу. По крайней мере, на данный момент. Теперь ему предстояло вновь искать окольные пути, чтобы разобраться, что же так задело её, и насколько в этом виноват он сам.

Гнетущее чувство душило его, словно невидимые руки сдавливали горло. Сюнсуке не привык к таким эмоциональным перепадам. Он чувствовал себя наивным подростком, который тщетно пытается понять чувства девушки, хотя прежде даже не пытался вникать в чужую логику.

Джонин поднялся и ещё раз взглянул в сторону душа, а затем медленно направился в свою комнату. Он не хотел тревожить Ламиноко. Если он каким-то образом был перед ней виноват, то обязан был дать ей пространство. Это не означало отказа от его чувств к ней. Скорее, он позволял ситуации сделать шаг назад, чтобы лучше разобраться в них обоих.

Подавив нарастающую внутри отраву из сомнений и самобичевания, Сюнсуке вошёл в свою комнату. Быстро приняв душ, он оделся и собрал всё необходимое для продолжения их пути. Через пятнадцать минут он был полностью готов.

Его кристалл обнаружения подсказывал, что Ламиноко всё ещё находится в душе. Чтобы не тревожить её, Сюнсуке решил выйти подышать свежим воздухом. Ему было горько оттого, как всё сложилось, но ни на миг он не позволил себе обвинить её.

Он помнил её историю, знал, через что ей пришлось пройти. И потому понимал, что его собственное видение её, её боли и переживаний, скорее всего, далеко от истины.

Устроившись у края термы, Сюн сложил печать и превратил грязное полотенце, забытое здесь с ночи, в кристалл, который тут же распылил. Его взгляд упал на пустые чарки, которые еще вчера были полны саке. Это означало, что дракончик, как всегда, позаботился о том, чтобы напиток не пропал зря. Самого призыва нигде не было видно, но Сюн, благодаря своей технике обнаружения, точно знал, где он находится.

Теперь, когда разум остыл и вернулась привычная рациональность, он вновь сосредоточился на своей работе. Как бы ему ни хотелось провести отпуск, отдыхая вместе с Лами, болтая и наслаждаясь их редкими моментами близости, он напомнил себе, что вызвался сопровождать её. А значит, обязан был вернуться к этой роли.

Джонин уселся на камни у самой воды, задумчиво бросив взгляд в поднимающийся пар. Его мысли вновь и вновь возвращались к тому, как ему следует вести себя дальше. Он уже сделал свой выбор: что бы ни произошло, он всегда будет на стороне Ламиноко. Но для себя он хотел большего. Не просто сопровождать её, а разделить с ней её бремя.

Проблема заключалась в том, что Сюнсуке не понимал, как этого добиться. Предстояло преодолеть неловкость, которая, несомненно, возникнет, когда их путь продолжится. Поэтому он решил использовать это время, чтобы разобраться в том, что пошло не так. Где именно он совершил ошибку.

Сидя на краю термы и наблюдая, как пар лениво поднимается вверх, Сюнсуке чувствовал, что его мысли окончательно запутались. Он не мог разобраться ни в том, как Лами воспринимает мир, ни в том, что именно вызывает её реакции. А главное, он запутался в себе. Противоречивые эмоции терзали его, а ощущение вины сковывало. Хотя разумом он понимал, что, вероятно, просто неправильно истолковал её слова или поступки, эти мысли не приносили облегчения. Эмоции оказались слишком сильными, чтобы их подавить. Они затопили его, заставив бесцельно смотреть на воду и пар, ожидая, когда девушка вернётся.

Он решил отпустить ситуацию — не строить предположений и не пытаться придумать, как сгладить возможную неловкость.

Через несколько минут Сюнсуке почувствовал движение — Лами вышла из укрытия. Он машинально повернул голову в её сторону и встретился с ней взглядом. Его лицо сохраняло привычную отстранённость, а глаза выражали лёгкое раскаяние. Он боялся, что расстояние между ними, которое вчера удалось сократить, снова увеличится.

К его удивлению, Лами подошла быстро. Она присела рядом, передала ему спальник и без слов заняла место рядом. Сюнсуке молча принял его, не отрывая взгляда от её глаз. Спальник тут же исчез в свитке, который он достал из-за пояса. Фрукты остались без внимания — аппетит пропал напрочь. Всё его внимание было сосредоточено на девушке, её реакции и том, что она собиралась сказать.

— Ничего, я понимаю, — спокойно ответил он на её первую реплику, слегка кивнув головой. Он знал, что Ламиноко нужно время и пространство, и это было очевидно. Осознание того, что они сблизились слишком быстро, пришло к нему ещё раньше, но тогда он предпочёл проигнорировать этот факт. Теперь Сюнсуке осознавал свою ошибку и не собирался повторять её снова. Он решил дать Ламиноко возможность двигаться в её собственном темпе, оставаясь для неё тихой опорой, готовой поддержать в любой момент.

Он молча выслушал её, позволяя завершить мысли без перебивания. Её лёгкое смущение, пробившееся в голосе и жестах, тронуло что-то внутри него. Заключённые под замком эмоции напомнили о себе, вызвав едва заметную улыбку уголками губ.

— Она сравнивает себя с отцом. В этом была проблема? — размышлял он, обдумывая её признание. — Она боится, что будет относиться к ребёнку так же, как её отец относился к ней, и это её пугает?

Этот вывод казался вполне логичным. Сюнсуке не ожидал, что её беспокойства будут связаны с таким аспектом, но теперь он ясно видел корень проблемы. И у него уже появилось понимание, как помочь Ламиноко снять этот груз.

Однако его больше заинтересовала вторая часть её слов. Ламиноко снова говорила о беременности как о свершившемся факте, хотя объективно это было невозможно определить.

— Она вновь об этом. Может ли быть так, что она абсолютно уверена: после секса женщина обязательно беременеет? — мысленно задался вопросом Сюнсуке. — Других объяснений такой уверенности я не вижу. Мне нужно выяснить, что именно она имеет в виду.

Сюнсуке на мгновение замер, обрабатывая её слова. Затем, без лишних раздумий, он протянул руку и мягко провёл пальцами по её волосам, нежно поглаживая. Всё это время его взгляд не отрывался от её глаз. Её признания вызвали бурю эмоций, которые вспыхнули с новой силой. Его глаза теперь излучали тепло и уверенность.

— Нет, Лами. Ты не можешь быть похожа на своего отца, — тихо начал он, но в его голосе слышалась твёрдость. — Да, он многое вложил в тебя, но ты — не он. Твой отец стал бы помогать тем, кто не может справиться сам, причём почти бесплатно? Твой отец стремился бы достичь своей мечты самостоятельно?

Он сделал паузу, но не убирал руку.

— Он переложил всю ответственность на тебя и сбежал, как последний трус. Вместо того чтобы любить свою дочь и жену, он изолировал вас в месте, которое мог контролировать, где мог чувствовать себя сильным, выплёскивая на тебя все свои разочарования.

Сюнсуке наклонился ближе, упираясь своим лбом в её. Его голос стал мягче, но оставался таким же уверенным.

— Ты не такая, Лами. Ты никогда не была и не будешь похожа на него. Ты прошла через жестокие тренировки, унижения, потери, предательства, утрату воспоминаний. Но ты всё ещё остаёшься стойкой и доброй, сохраняешь свои убеждения и моральные принципы. Сам факт, что ты боишься быть таким родителем, как твой отец, уже говорит, что ты на него не похожа. Не бойся, моя девочка. Я уверен, что однажды ты станешь прекрасной матерью.

Он широко улыбнулся, впервые позволив себе отпустить строгий самоконтроль и дать волю своим чувствам.

— Кстати, — добавил он, слегка лукаво. — Почему ты так уверена, что беременна? Ты уже дважды сказала об этом, как о свершившемся факте. Но прошло всего-то один день. Нам ещё предстоит дождаться твоего цикла, чтобы убедиться наверняка.

Его улыбка приобрела шутливый оттенок.

— Может, ты просто… ничего об этом не знаешь?

Эта мысль вызвала у него короткий приступ удивления, почти неверия. Сюнсуке никак не мог понять, как девушка, странствуя по деревням и работая наёмником, могла до сих пор не знать базовых вещей о зачатии. Даже если родители не позаботились объяснить ей это, жизнь сама должна была подсказать такие простые истины.

Улыбка Ламиноко озарила сердце Сюнсуке, окончательно развеивая мрачные сомнения, которые терзали его душу. Оказалось, что всё это было лишь недоразумением, сложившимся из-за незнания Лами тонкостей процесса зачатия и её собственной неуверенности, а вовсе не из-за его ошибок. Мужчина внутренне отметил для себя, что пока рисковать больше не стоит.

Её неожиданный порыв, когда она сама решила поцеловать его первой, не остался незамеченным. Это стало для него особенным моментом - первый раз, когда Лами проявила инициативу. Тепло от осознания этого факта заполнило его изнутри, вытесняя остатки неуверенности.

Сюнсуке почувствовал, как мрачное напряжение наконец уступило место светлому умиротворению. Её смущённый вид вызвал в нём волну нежности, настолько сильную, что он не смог сдержаться. Наклонившись вперёд, он осторожно провёл рукой по её волосам. Этот жест был таким же мягким, как и его взгляд, наполненный теплотой.

Смущённая и милая Ламиноко пробуждала в нём непреодолимое желание заботиться о ней, защищать и, конечно, обнимать.

— Тогда позволь, я немного объясню тебе, — произнёс Сюнсуке ласково, но уверенным голосом. Его тон был похож на наставление учителя ученику, но при этом в его словах сквозило едва уловимое умиление.

— У мужчин и женщин есть репродуктивные клетки - сперматозоиды и яйцеклетка. Именно их соединение становится началом новой жизни. Во время того, как мужчина и женщина спят вместе, — он намеренно подчеркнул слова так же, как это сделала Ламиноко, чтобы ей было понятнее, — сперматозоиды передаются от мужчины к женщине. Один раз в месяц в женском организме появляется яйцеклетка, которая остаётся жизнеспособной всего сутки. Если за это время сперматозоид не успеет добраться до неё, яйцеклетка разрушается, и весь процесс повторяется заново. Я уверен, ты замечала за своим телом определённую цикличность.

Сюнсуке не стал углубляться в подробности женского цикла, поскольку сам знал об этом лишь поверхностно, но продолжил объяснять:

— Сперматозоиды могут жить до пяти дней в организме женщины. В отличие от яйцеклетки, которая бывает одна, мужчина выделяет миллионы сперматозоидов за раз. Все эти дни они "ищут" яйцеклетку, чтобы соединиться с ней. Как ты, наверное, уже поняла, шанс на это не такой уж и большой.

Он сделал паузу, заглянув ей в глаза, чтобы убедиться, что она следит за ходом его объяснений.

— Иначе, - добавил он уже с шутливой ноткой, — большинство девушек, у которых есть парни или мужья, постоянно были бы беременны.

Сюнсуке лукаво улыбнулся, давая Ламиноко время переварить информацию, и завершил:

— Подводя итог, мы не можем быть уверены, появится ли у нас ребёнок, до твоих следующих месячных и это совершенно точно не может быть абсолютно гарантировано.

Закончив мысль, Сюнсуке решил дать ей обдумать услышанное и перевел своё внимание на дракончика, который подкрался к ним и стащил мандаринку. Сюн, продолжая улыбаться, протянул руку и аккуратно погладил зверя, так, словно это была кошка.

— Если подумать... кто включил курс по половому образованию в программу обучения шиноби? Или мой был особенным? Может ли быть так, что Лорд Ханзо таким образом пытался сподвигнуть меня на будущее восстановление клана? Это было бы вполне в его духе. Уверен, он был очень зол когда узнал, что наш клан был уничтожен почти полностью. Все же элемент кристалла несет в себе огромный потенциал и имеет широкий спектр применения. Довольно грозное оружие. Я даже не удивился бы если бы он приказал мне оплодотворить женщин целенаправленно. Хорошо, что я тогда все еще был ребенком...

Сюнсуке содрогнулся от этой мысли. Все же он испытывал совершенно негативные эмоции к случайной половой жизни. Даже если бы у него с кем-то появился ребенок или даже несколько, но он при этом не сам выбрал её, Сюнсуке относился бы к этому как к долгу, а не как к личному желанию и вероятно вообще не испытывал бы близости. Джонин посмотрел на девушку перед собой.

— Как хорошо, что я всё же встретил ту, что задела мои чувства. Надеюсь, это будет не односторонним. Сколько раз мне признавались девушки, а я отвергал их чувства, потому что не испытывал того же? Лами приняла меня и не отвергла, но она всё ещё не ответила на признание. Я понимаю, что ей нужно время, чтобы разобраться в себе, но неопределённость немного сковывает. Хотя для меня это ничего не поменяет. Я уже нашёл свою избранницу и сделаю ради неё что угодно.

Сюнсуке вздохнул своим мыслям, всё ещё продолжая улыбаться, и поднялся на ноги, протягивая руку Лами, предлагая ей встать.

— Думаю, нам пора начать движение. Погода вот-вот испортится, — Сюнсуке указал наверх и вдаль, на восток, откуда надвигалась масса облаков. — Нахождение в глуши в непогоду пусть и не критично, но всё же неприятно. Думаю, нам лучше держаться дорог и городов, где мы сможем переждать бурю в случае чего. Ты уже бывала в этой стране. Сможешь провести нас в Страну Огня?

Будь Сюнсуке один, он, вероятно, просто пошёл бы напрямик, как и говорил ранее, по пересечённой местности: без комфорта, зато максимально скрытно и эффективно. Но сейчас он был не один, и он вовсе никуда не торопился. Почему-то к нему вновь вернулось восприятие того, что он в отпуске, и джонину по правде хотелось полностью реализовать его, теперь проведя время вместе с Лами. Неторопливое путешествие должно было стать идеальным планом.

— Вот и отлично, доверюсь твоему руководству, — с легкой улыбкой ответил Сюнсуке, слегка сжимая её руку. Тепло её ладони приятно согревало, и он невольно подумал о том, что сейчас ему больше всего хотелось бы оказаться в тёплой кровати, обнимая Ламиноко, а не путешествовать по чужим землям в такую странную погоду.

Его взгляд вновь устремился к надвигающейся туче, и Сюнсуке нахмурился.
— Довольно странное явление для этого времени года. Насколько я знаю, Страна Горячих Источников славится мягким и стабильным климатом. Такая буря в разгар сезона выглядит крайне подозрительно. Жаль, что я ограничен своим радиусом обнаружения, — подумал он. — В противном случае я мог бы проверить облако на наличие чакры.

Погрузившись в мысли, Сюнсуке на мгновение потерял бдительность. В этот момент Ламиноко выскользнула из его руки и пошла дальше сама. Это неожиданное чувство утраты заставило его вернуться к реальности. Конечно, идти по лесной тропе, держась за руки, было бы неудобно, но он почему-то ощутил легкое разочарование. Недавнее спокойствие вновь уступило место смутным эмоциям.

Сделав последний взгляд назад, Сюнсуке сложил печать и разрушил временное убежище, возвращая местности первоначальный вид. Обычно он не оставлял следов своих укрытий, чтобы не дать противнику разгадать его методы маскировки. Даже теперь он предпочёл перестраховаться.

Справившись с этим, он двинулся следом за Ламиноко, которая теперь шла впереди. Его внимание привлёк её небольшой спутник — дракончик, устроившийся у неё на плече.

— Столько лет прошло, а я так и не выбрал себе призывное существо, — подумал он — Оно могло бы сильно расширить мои возможности. Интересно, кто бы мне подошёл?

Погружённый в размышления о различных типах животных, Сюнсуке следовал за Ламиноко, едва замечая её фигуру впереди. Однако его взгляд словно сам собой скользил по её силуэту, не в силах оторваться. Казалось, он шёл за ней как заворожённый, будто под действием гипноза, хотя мысли его уносились совсем в другое русло. Инстинкты, пробуждённые и обострившиеся накануне, теперь овладевали им целиком, и Сюнсуке даже не пытался это скрывать.

Погода стремительно ухудшалась. Воздух быстро охладился, поднялся ветер, и, когда они вышли на тракт, начал падать снег. Это было крайне необычно для этой местности в данное время года.

Сюнсуке отметил странность, но не подал виду. Вода в любом её виде его практически не волновала — он вырос в Стране Дождя, где постоянные ливни стали привычной частью жизни. Даже снег, который моментально таял, не вызывал у него сильного беспокойства. Гораздо больше его удивила реакция Ламиноко.

Не её слова, а взгляд, который она бросила на восток.

— Да, я тоже не помню, чтобы в это время года шел снег. Это явно нехарактерно для этой страны, — сказал он, стараясь удержать нейтральный тон, хотя мысли его унеслись в другое русло.

— Она подумала о том парне? — мелькнула у него мысль. Перед глазами всплыл образ мужчины, прилетевшего к ним на планёре. Ранее Сюнсуке почти не интересовался этим человеком или его связью с Ламиноко. Но сейчас, глядя на её реакцию на снег, он почувствовал лёгкое беспокойство.

— Кто это был? — наконец задал он вопрос, внимательно изучая её лицо. — Твоя реакция говорит сама за себя. Увидев снег, ты сразу посмотрела в сторону Страны Воды. Это тот парень, который догнал тебя там, верно?

Сюнсуке задумался. Сам факт, что кто-то способен так сильно повлиять на погоду, казался ему невероятным. Даже Пейн-сама, лидер Амегакуре, мог управлять дождём лишь в пределах деревни. Но распространить своё влияние на всю страну или за её пределы? Это было за гранью понимания.

Джонин продолжал движение в сторону города. Было очевидно, что им нужно переждать непогоду, а заодно пополнить запасы перед продолжением путешествия. Никто не мог сказать наверняка, сколько времени займет поиск хижины, где выросла Ламиноко, и будут ли по пути другие крупные населенные пункты.

Двигаться по тракту было удобно, но Сюнсуке чувствовал легкое раздражение. Каждый встречный путник задерживал взгляд на Ламиноко, оценивая её.

— Похоже, мне нужно привыкнуть к этому чувству, — подумал он, стиснув зубы. — Не могу же я выкалывать им глаза или запрещать Лами общаться с людьми.

Он глубоко вздохнул, успокаиваясь. Для Сюнсуке это была совершенно новая палитра чувств, которую он никогда раньше не испытывал.

— Наверное, стоит больше думать о том, что это я иду рядом с ней, а не кто-то другой, — окончательно решил он, сжав кулак так, что хрустнули костяшки.

Его решимость окрепла, и он пообещал себе не разочаровать её. Но, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, он задал вопрос:

— В этом городе есть рынок? Думаю, нам нужно пополнить запасы. Ты ведь потратила немало оружия, когда отступала. Если найдем оружейную лавку, то сможем восстановить твой запас сюрикенов, кунаев и взрывных печатей. Да и теплую одежду стоит прикупить — неизвестно, сколько продлится такая погода.

Он слегка качнулся к Ламиноко, чтобы задать свой вопрос, и легонько ткнулся в её плечо своим. Со стороны это могло показаться простым дружеским жестом, но на самом деле Сюнсуке просто искал повод быть ближе к ней. Ему нравилось её присутствие, и, хотя он старался сохранять невозмутимость, весь путь его буквально тянуло к девушке. Этот жест стал его первой небольшой уступкой своим чувствам сегодня.

Снегопад усиливался. Несмотря на то, что снег был мокрым и таял, он уже начал оседать, покрывая землю тонким белым одеялом. Сюнсуке и Ламиноко продолжали двигаться по тракту, время от времени встречая растерянных путников. Судя по их реакциям, необычная погода удивляла не только их двоих. Многие выглядели обеспокоенными, а некоторые даже начинали паниковать.

Фермеры явно боялись за свои урожаи, которые могли быть испорчены из-за неожиданных холодов. Владельцы гостиниц переживали о потере клиентов, а торговцы сетовали на возможные задержки поставок.

— Если всё это сделал тот Райто... — подумал Сюнсуке, вспоминая слова Ламиноко. — Он, похоже, совершенно не задумывался о последствиях своих действий. Это может привести к огромным убыткам для стран, попавших под влияние этого холодного фронта.

Он задумчиво перевёл взгляд на Ламиноко, которая только что закончила говорить о местных торговцах. Её слова подталкивали его к размышлениям. Конечно, он понимал, что в стране, отказавшейся от шиноби, оружейников могло быть немного. Однако логика подсказывала, что они просто обязаны здесь быть.

— Думаю, мы всё-таки что-то найдём, — сказал он, уверенно глядя вперёд. — Даже если в стране больше нет шиноби, у них наверняка есть солдаты. Государство всё ещё должно поддерживать свою независимость, а для этого нужна военная сила.

Сюнсуке ответил Ламиноко с мягкой улыбкой, переплетая свои пальцы с её. Тепло и нежность её ладони будто проникли в самое сердце, разливаясь по всему телу приятным ощущением покоя и счастья. Он не мог избавиться от ощущения, что рядом с ней время словно останавливалось, наполняясь особенным смыслом. Каждый её жест, каждый взгляд и прикосновение становились для него чем-то важным и неповторимым.

— Можем и подождать. Но где? — задумчиво произнёс он, продолжая удерживать её ладонь в своей. — Кажется, купальни не слишком подходят для такой погоды. Есть ли в этом городе ещё что-то интересное, но при этом находящееся в тёплом здании? Конечно, мы могли бы просто посидеть в каком-нибудь ресторане...

Его голос слегка затих, как будто он сам не знал, чем ещё можно было заняться в этом городе. Сюнсуке чувствовал себя немного растерянным, ведь всё его время всегда было посвящено миссиям, тренировкам или делам по дому. Даже редкие минуты отдыха он проводил в уединении: гулял на природе, молчаливо наблюдал за дождём или наводил порядок в заброшенной деревне.

Развлечения были для него чем-то почти незнакомым, далёким. Он даже не мог вспомнить, когда последний раз позволял себе просто расслабиться ради удовольствия, а не для восстановления сил. Но сейчас, прогуливаясь с Ламиноко, он искренне хотел сделать так, чтобы им обоим было хорошо. Ему казалось, что она заслуживает больше, чем скучные разговоры или обычная трапеза.

— Признаться, я не слишком разбираюсь в подобных вещах, — добавил он с лёгкой улыбкой, чуть склонив голову к Ламиноко. — Может, ты знаешь, чем можно заняться здесь? Главное, чтобы это место было тёплым и приятным.

Он смотрел на неё с интересом и чуть заметной надеждой, внутренне радуясь тому, что может провести это время рядом с ней.

Сюнсуке не пропустил момент, когда Ламиноко чихнула. Он тут же остановился, снял со своей шеи бандану и аккуратно надел её на девушку, прикрыв её нос мягкой тканью.

— Вот, так будет удобнее, — произнёс он с лёгкой, но хитрой улыбкой.

Затем, неожиданно для Ламиноко, он наклонился и подхватил её на руки, осторожно, но уверенно. Одна рука оказалась у неё под спиной, другая поддерживала ноги. Он смотрел прямо ей в глаза, с теплотой и решительностью, которой было сложно сопротивляться.

— Не хочу, чтобы ты промочила ноги, — сказал мужчина нежно, но твёрдо. — Позволь мне позаботиться о тебе.

В его голосе звучала такая уверенность, что даже попытка возразить казалась лишней. Сюнсуке чувствовал, что это может смутить Ламиноко, но всё равно не удержался. Ему казалось, что этот жест — не только способ защитить её от холода, но и возможность показать, насколько она для него важна. А ещё он, сам того не осознавая, хотел продемонстрировать окружающим, что эта девушка — его.

Этот внезапный проблеск ревнивого эгоизма удивил его самого. Раньше он никогда не испытывал таких сильных эмоций, но сейчас это было даже приятно. Прижав Ламиноко ближе к себе, чтобы согреть её своим теплом, Сюнсуке ускорил шаг. Они уже находились в предместьях города, и ему хотелось как можно скорее найти для неё уютное место, где она могла бы согреться.

— Сначала нужно найти место, где будет тепло, — сказал Сюн, продолжая двигаться. — Торговцы от нас никуда не убегут.

Его взгляд быстро скользил по окрестностям, ища подходящее заведение. Несмотря на удовольствие, которое он испытывал, держа её на руках, Сюнсуке оставался настороже. Его кристалл сканировал всё вокруг, проверяя на наличие других шиноби. Пока он никого не заметил, но привычка быть начеку не позволяла ему расслабиться.

При этом, каждая минута, проведённая вот так, с Ламиноко на руках, приносила ему странное, но приятное чувство, будто в этот момент весь мир сужался только до неё.

Отредактировано Касумия Сюнсуке (15.12.24 15:20)

Прогуливаясь по заснеженным улицам городка с Лами на руках, Сюнсуке наслаждался редким и непривычным чувством удовлетворения. Казалось, что накопившаяся годами усталость растворяется, уступая место свежести и новой энергии. Он ощущал бодрость и радость, которые давно не посещали его. Эти эмоции эхом отзывались в его мыслях, где беспрерывный поток анализа стремился осмыслить столь резкую перемену. Для шиноби, привыкшего к постоянному напряжению, подобный контраст был почти ошеломляющим, и его разум, даже наслаждаясь моментом, пытался справиться с этим новым опытом.

— Кто бы мог подумать, что для настоящего счастья мне всего лишь нужно было влюбиться, — размышлял он. — Всю жизнь я посвятил служению деревне, но, по сути, всегда искал тепла. Тепла и близости, которую может дать только тот, кого ты принимаешь всей душой. Возможно, это ощущение связано с ранней потерей родителей. Я думал, что смог справиться с этим, но, похоже, оно всегда жило во мне. Просто теперь единственным родным человеком для меня может стать только моя избранница.

Его взгляд опустился на Лами, которая уютно устроилась у него на руках, словно маленький котенок, нашедший тепло и покой. Нежный взгляд скользнул по её чертам, и в Сюнсуке вновь вспыхнула мысль: как ему повезло встретить её. Кто бы мог предположить, что случайная встреча способна пробудить в нём такие глубокие чувства?

Собравшись с мыслями, Сюнсуке ускорил шаг, направляясь к центральной площади. Ему не хотелось, чтобы Лами замёрзла, поэтому он стремился как можно быстрее достичь цели. По дороге он едва обращал внимание на прохожих, полностью сосредоточившись на ней и своих ощущениях. Лишь мельком он уловил игру в снежки семьи, на которую, похоже, обратила внимание Лами. Сюн же был настороже, постоянно следя за обстановкой вокруг. Внезапная атака могла случиться в любой момент, и он не собирался быть застигнутым врасплох.

Добравшись до места, Сюнсуке на мгновение замер, окидывая взглядом окружающее пространство и размышляя, куда направиться дальше. Однако выбор сделала Лами, указав на одно из зданий.

— Бильярд? — удивлённо протянул он, прочитав вывеску: "Бильярдный клуб Хакуно". Здание выглядело светлым и уютным, совмещая традиционные и современные элементы. Белая черепичная крыша гармонично сочеталась с аккуратно выложенным кирпичом. Тяжёлая деревянная дверь с изящным портиком на резных опорах создавала перед входом небольшую площадку, которая выглядела свежей и ухоженной.

— Отлично, мне нравится, — улыбнулся Сюнсуке, оценив внешний вид заведения. Его особенно привлекла резьба на дереве, которая пробудила в нём творческую искру — он сразу представил, как можно было бы украсить такие элементы кристаллами.

Подойдя к зданию, он поднялся по ступенькам и, оказавшись под навесом, аккуратно опустил Лами на землю. Галантно открыв перед ней дверь, он вошёл следом.

Внутри их встретил просторный зал с мягким, тёплым освещением и высокими потолками. Открытые кирпичные стены в сочетании с элементами из натурального дерева создавали уютную и стильную атмосферу. В центре зала располагались несколько бильярдных столов с зелёным сукном, расставленных так, чтобы игрокам было удобно и просторно.

Вдоль стен находились зоны отдыха с низкими деревянными столиками и мягкими диванами, где посетители могли расслабиться с чашкой чая или перекусить. Свет исходил от стильных ламп, стилизованных под традиционные фонари, которые добавляли помещению уюта и тепла.

Особое внимание привлекали детали интерьера: резные деревянные панели, картины в технике суйбокуга, изображающие природу, и живые растения, которые подчёркивали атмосферу гармонии.

Сразу у входа, слева, располагалась барная стойка, за которой администратор встречал гостей и принимал заказы. В зале было тепло и комфортно — массивные кирпичные стены отлично защищали от холода снаружи.

В клубе было шесть столов, из которых четыре уже были заняты игроками. Люди с увлечением сосредоточились на игре, однако присутствие новоприбывших не осталось незамеченным.

Окинув взглядом обстановку, Сюнсуке кивнул и направился к стойке администратора.

— Приветствую в нашем клубе, гости! — радушно встретил их мужчина за стойкой. — Прошу, выбирайте любой свободный стол, а я скоро принесу вам меню. Вы раньше играли в бильярд?

Администратор, примерно одного возраста с Сюнсуке, выглядел добродушным и общительным. Его приветливая улыбка создавалась ощущение уюта.

— Добрый день, — ответил Сюнсуке, оценивающе оглядев собеседника. — Мы решили переждать у вас непогоду. Признаться, я никогда раньше не играл в бильярд. Нам с моей спутницей было бы интересно попробовать.

Он перевёл взгляд на Лами, ожидая её одобрения, ведь именно она выбрала это место.

— Отлично! — обрадовался администратор. — Тогда я немного обучу вас игре, когда подойду к вам. Присаживайтесь, не заставлю долго ждать.

С этими словами он радушно улыбнулся, а затем скрылся в подсобке, очевидно, передавая распоряжения другим сотрудникам.

Сюнсуке пожал плечами и, взяв Лами за руку, направился к одному из свободных столов. Все столы выглядели одинаково, поэтому он выбрал первый попавшийся. Они устроились на мягком диване рядом со столом, дожидаясь возвращения администратора.

Тем временем другие посетители клуба с интересом поглядывали на них, оценивая новоприбывших и, кажется, пытаясь понять, кем они могут быть.

Ощутив, как Ламиноко придвинулась к нему ближе, Сюн непроизвольно обнял её. Это получилось совершенно органично, как будто так и было нужно. Сам джонин даже не сразу понял, что сделал это на автомате. Он слушал её голос и размышлял, отмечая в очередной раз, насколько естественно он ощущал себя в её компании.

— Действительно машинально это сделал. Подумать только, что я так быстро привяжусь к кому-то настолько, что буду совершать такие жесты даже не задумываясь. Это так сбивает с толку... — подумал он.

Конечно, при этом он не терял мысли и слушал, что говорит девушка. Потому сразу же ответил:

— Да, я тоже не играл в бильярд, но я точно знаю, что в Амегакуре есть несколько таких заведений. Мои коллеги ходили туда несколько раз, но у меня обычно просто не было времени и желания ходить по таким местам. Так что мы сейчас будем пробовать его в первый раз вместе. — Сюн посмотрел Ламиноко в глаза и хитро прищурился. — Как я понимаю, играть здесь можно как на результат, так и просто для собственного удовольствия. Можем устроить с тобой небольшое соревнование.

Сюнсуке руководствовался простым принципом: чтобы сделать времяпрепровождение интересным, нужно было поставить чёткую цель. В соревновательной игре очевидной целью была победа над соперником, и это действительно могло развлечь их. Учитывая, что оба они были чрезвычайно серьёзными шиноби, такой вид деятельности должен был принести удовольствие.

Пока Сюн и Ламиноко сидели на диване и общались, поглядывая за игрой других людей, мужчина-администратор вернулся и положил перед ними меню. Оно включало в себя разного вида чай, саке, настойки и закуски, как сладкие, так и вполне питательные, такие как кальмары или креветки в кляре.

— Прошу прощения, я не представился. Меня зовут Наоки, и я администратор этого заведения. Позвольте пройти к столу, и я объясню вам правила игры. — Он сделал приглашающий жест, указывая на ближайший свободный стол.

Сюнсуке улыбнулся такому его поведению и поднялся вместе с Ламиноко, всё ещё обнимая её за талию. Они подошли вместе к столу.
Наоки облокотился на кий, глядя на стол с шариками, расставленными в идеальном треугольнике.

— Перед вами классический стол для игры с пятнадцатью шарами. В этой версии игры все шары одинакового цвета, кроме одного — красного, который называется битком. Ваша задача — забить игровые шары в лузы, используя удары по битку.

Он подошёл к столу и указал на шары, стоящие в треугольной позиции.

— Игра начинается с разбоя. Вы ставите биток на противоположной половине стола, и ударом кием должны разбить пирамиду. Если хотя бы один шар попадает в лузу при разбое, вы продолжаете играть. Если не попадает — ход переходит к сопернику.

Наоки провёл мелом по наклейке кия, словно готовясь к следующей демонстрации.

— Важно помнить, что забить биток — ошибка. Это называется фол. Если биток попадает в лузу или не касается ни одного шара, ваш соперник получает право начать с удобной позиции: он может поставить биток в любую точку своей половины стола.

Он показал жестом, как это делается, медленно опуская шар на стол.

— Чтобы удар считался правильным, биток должен коснуться игрового шара, и хотя бы один из них — биток или игровой шар — обязан коснуться борта или упасть в лузу. Если этого не происходит, это тоже фол.

Наоки выровнял кий над столом, демонстрируя положение для удара.

— Цель игры — забить восемь шаров первым. Но есть важная особенность: если ваш последний шар окажется забитым одним ударом вместе с битком, вы проигрываете. Это тоже считается нарушением.

Он отошёл к стойке и взял ещё один кий, чтобы показать удары в разных направлениях.

— Ещё один важный момент: после ошибки соперника вы можете поставить биток на своей половине стола и начать с более удобной позиции. Это даёт вам стратегическое преимущество.

Наоки положил кий на стойку и кивнул на стол.

— Всё сводится к точности и расчёту. Важно думать не только о том, чтобы забить шар, но и о том, как усложнить следующий ход сопернику.

Он выпрямился и показал на шары, сложенные в пирамиду.

— Начнём с разбоя? Если что-то останется непонятным, я готов объяснить ещё раз.

Сюнсуке внимательно слушал объяснение и запоминал то, как парень наносит удары по шарам и какие позиции демонстрирует. В целом все было понятно. Игра сводилась к тому, что нужно было рассчитать силу и траекторию удара. Это было интересно и что самое важное, требовало огромного контроля над собственным телом и хорошее пространственное понимание. Так вышло, что сейчас тут было два высоко квалифицированных шиноби. Почему-то Сюнсуке совсем не сомнивался, что у него, да и у Лами, отлично выйдет играть в эту игру. Он глянул на свою спутницу.
- Дамы вперед? Ты выбрала это заведение, тебе и открывать.
Сюн тепло ей улыбался, совершенно уверенный, что девушка прекрасно справится с задачей.

В целом, для Сюнсуке всё было понятно, и игра не представляла из себя ничего сложного. Но она всё же требовала точности и концентрации, а также умения просчитывать траектории и силу удара. Это было довольно сложно, учитывая, что не все обладают таким уровнем контроля тела и хладнокровия, как шиноби.

Ламиноко, как и предполагал джонин, справилась отлично и поставила шар в совершенно неудобную для него позицию, не став разбивать пирамиду сразу. Это было разумное решение, так как гарантировать лузу при разбое пирамиды не мог никто, даже такие люди, как Сюн и Лами.

Наоки тоже смотрел на неё с восхищением. По девушке совершенно не было видно, что она играет первый раз. Ламиноко идеально повторила все его движения, вплоть до постановки пальцев, и совершила очень выверенный первый удар. Сюн при этом отметил её хитрый взгляд и сильную сосредоточенность. Девушка явно относилась к этой игре очень серьёзно.

— Похоже, её нехарактерно тяжёлое детство и постоянные тренировки до изнеможения оставили неизгладимый отпечаток на ней. Даже в этой расслабляющей атмосфере и когда на кону нет ничего, она проявляет столько серьёзности и усилий, словно на бой выходит. — подумал Сюн. — С одной стороны, мне грустно от этого осознания, и я бы хотел как-то смягчить Лами, но с другой, я не могу не ответить на её усердие своим серьёзным отношением.

Прийдя к этому выводу, взгляд Сюнсуке поменялся. Он больше не был расслаблен, и в его движениях начало прослеживаться отточенная годами эффективность во всех действиях. Подойдя к столу и взяв свой кий, Сюнсуке, как и Ламиноко, несколько раз крутанул его в воздухе и взвесил на руке, ощущая баланс. Понимание веса было очень важно. Взяв в руки мелок, Сюн тоже натёр им наклейку на конце кия и, положив его на борт, обошёл стол ещё раз, разглядывая ситуацию под разными углами.

Лами поставила биток вплотную к пирамиде, едва-едва сдвинув в сторону от неё крайний шар. Этого было явно недостаточно, чтобы что-то забить, а значит, нужно было продолжить игру в кошки-мышки, которую начала девушка. Сюнсуке обошёл стол с противоположной стороны и, протянув кий, немного померил угол относительно стола, после чего взглянул на Лами.

— Позволь мне ответить на твою хитрость, — сказал он и, наконец, встал в позицию для удара.

Сюнсуке собирался бить биток через всю пирамиду, сверху вниз в крайний борт. Он не опирался ни на что, так как места для постановки пальцев или упора совсем не хватало, а использовал свой локтевой сустав, чтобы зафиксировать кий. Нормальный человек ни за что не пошёл бы на такое, но годами тренированный джонин легко проделал этот фокус. Удар, и биток покатился в крайний борт, отскочил от него, ударился в борт за пирамидой и вошёл прямо в её основание, точно так же едва коснувшись шаров.

Правда, Сюнсуке специально ударил достаточно сильно, чтобы при прикосновении к основанию пирамиды шар, который венчал её, от передавшейся на него инерции откатился немного к центру стола. Биток при этом оказался вплотную к основанию пирамиды, и Сюн не видел отсюда выхода, кроме как разбивать всю пирамидку. Довольный своим ударом, он кивнул сам себе и, вновь посмотрев на Лами, подошёл к ней.

— Вы двое точно первый раз играете? — совершенно ошеломленным голосом спросил администратор Наоки, глядя на парочку с недоверием. Сюн обернулся к нему и с полным спокойствием кивнул. Его замечание, тем не менее, услышали люди за соседними столами и тоже обратили внимание на их игру.

— Видимо, мы привлекли внимание. Надеюсь, Лами не будет некомфортно от этого. Может, мне отвлечь её призом? Да, это отличная идея, — подумал Сюн и кивнул самому себе ещё раз, прежде чем обратиться к девушке. — Как насчёт приза победителю? Играем на желание.

Джонин хитро сощурился, улыбаясь. Он совершенно не представлял, чего бы хотелось такой девушке, как Ламиноко, да и не часто он вообще имел дело с девушками, но всё же желание могло быть совершенно любым, а значит, и ценность награды определял бы победитель. Это была очень дорогая награда в его глазах.