Наблюдая за девушкой, шедшей за ним, Сюнсуке заметил, что теперь она держалась немного ближе и в целом казалась чуть более живой, что вызвало теплое чувство в душе джонина. Это означало, что его слова, хоть и немного, но все же задели её, и ей стало немного легче.
— Нужно продолжать поддерживать её, когда есть возможность. У неё впереди вся жизнь, и если она погрузится в рефлексию без цели, это может поставить её на грань жизни и смерти. Не говоря уже о том, что сомнительные личности могут попытаться использовать её уязвимость.
Девушка подошла к нему, разглядывая водную гладь и светящуюся дорожку от заходящего солнца. Она прокомментировала закат. Сюн слегка обернулся, чтобы лучше рассмотреть то, о чем она говорила.
— Да, действительно. Но за каждым закатом следует ночь, за ней — рассвет, и снова наступает светлый день. Этот цикл повторяется снова и снова, как взлеты и падения каждого из нас, и все они красивы по-своему. Просто помните: пока вы живы, всегда найдется путь вперед, как солнце, которое каждый раз после заката снова встает на востоке.
Сюн улыбнулся ей и перевел взгляд на команду. Они продолжали грузить товар, периодически поглядывая на гостей у кормы. Судя по тому, что оставалось еще около пятидесяти мешков, работа была почти завершена, а значит, скоро корабль отплывет. Владелец судна всё еще стоял на пирсе, нервно держась за карман, где, по всей видимости, находился подаренный рубин. Мужчина выглядел как обычный торговец, но что-то в его поведении настораживало Сюнсуке. Этот корабль мог вмещать довольно много груза, и джонин начал подозревать, что местная деревня не в состоянии производить и продавать столь большое количество товаров. У него возникло логичное подозрение: что же находится в мешках, которые сейчас загружают эти люди? Он снова посмотрел на волны и качнул головой. Нет, сейчас он был в отпуске, и дела торговцев в Стране Воды его совершенно не касались.

Погрузка оставшихся мешков не заняла много времени, и четверо грузчиков покинули корабль. Владелец судна расплатился с ними и поднялся на борт, отдавая команды двум своим матросам готовить корабль к отплытию, сам же спустился в трюм, вероятно, чтобы проверить, как уложен груз. Два мужчины засуетились по палубе, убирая трап, отвязывая канаты и раскладывая парус. Сюнсуке и Ламиноко стояли в углу кормы, и, поскольку их местоположение не мешало экипажу, они оставались незамеченными. Корабль медленно набирал ход под действием ветра, а матросы работали слаженно. Оба мужчины лет сорока, крепко сложенные, судя по всему, уже долгое время работали на море. Во всех их действиях прослеживались опыт и уверенность. Один из матросов, подошедший к большому деревянному румпелю, служившему кораблю рулем, время от времени бросал взгляды на Ламиноко, откровенно пялясь на прекрасную девушку, но ничего не говорил, пытаясь выглядеть как будто игнорирует их.

— Моряки и женщины... Не зря не могут сосуществовать на одном корабле. Долгое отсутствие от дома или поселения превращает мужчин на палубе в голодных до женщин псов. Нужно будет внимательно следить за ними этой ночью. Плюс, надо узнать у них, сколько времени займет путь до Страны Горячих Источников. А этот груз... Он слишком похож на контрабанду, а эти двое — на контрабандистов.
По движениям этих двух матросов Сюнсуке, опытный в войне, мог догадаться, что они не просто моряки. Однако он не мог точно подтвердить это, и потому нужно было оставаться начеку. По крайней мере, можно было с уверенностью сказать, что они не были шиноби. Сейчас главное было отвлечь матроса от его взглядов на Ламиноко, которая, поглощенная своими мыслями, могла по-разному отреагировать на такие взгляды.
Спрыгнув с борта, Сюн сделал пару шагов к матросу и протянул ему руку для рукопожатия.

— Добрый вечер. Меня зовут Широ, как я могу к вам обращаться? — Матрос, услышав его слова, оторвал одну руку от румпеля для рукопожатия и окинул Сюнсуке изучающим взглядом.
— Гэнта, — представился он, с силой пожимая руку. Сюнсуке лишь улыбнулся, глядя ему прямо в глаза и спокойно отвечая на рукопожатие. Моряк быстро понял, что не с тем связался, и перестал пытаться сжимать руку, отступив. Сюн тоже не стал давить, позволив ему снова взять румпель.
— Подскажете, сколько времени займет путь до Страны Горячих Источников? — поинтересовался Сюнсуке, при этом заметив через свой кристалл обнаружения странные действия в трюме. Владелец судна явно что-то прятал в дальнем конце трюма, в носу корабля, перекладывая туда какие-то вещи.
— При попутном ветре за сутки доберемся. Сейчас вроде погода ясная, сильных колебаний моря не должно быть, — ответил моряк, подруливая румпелем в нужную сторону. Корабль уже набрал ход и быстро удалялся от берега, покачиваясь на небольших волнах.
— Тогда рассчитываю на вашу умелую навигацию. Мы ведь не хотим, чтобы что-то пошло не так во время плавания, верно? — Сюн продолжал улыбаться, но взгляд его стал более интенсивным. Он слегка высвободил чакру, позволяя ей выйти из его организма. Это оказало на моряка ощутимое давление, заставив его покрыться холодным потом.
Сюн метнул взгляд к Ламиноко, давая ему понять глазами, что любое неверное движение в её сторону обойдется ему слишком дорого.
Гэнта мелко закивал, не отрывая взгляда от джонина. Судя по его виду, урок был усвоен. Сюн с довольной улыбкой прекратил воздействие чакры, похлопал моряка по плечу и вернулся на своё место рядом с девушкой.
— Пора готовиться ко сну. Я договорился, что мы будем ночевать на палубе, так что придется спать в спальниках прямо здесь. Вы, наверное, голодны после этих изматывающих дней. Позвольте угостить вас моим походным рационом, — обратился Сюн к девушке, присаживаясь на палубу и разворачивая свиток запечатывания. Из свитка в хлопке дыма появилось две порции походного пайка: онигири, сушеная рыба, порции сухофруктов и орехов, бутылочки с соевым соусом, медовое печенье, а также бутылка с вишневым соком. Все это было аккуратно разложено на небольшом керамическом подносе, с отделением каждого элемента.
— Угощайтесь, — весело пригласил Сюнсуке девушку, сам приступая к трапезе и время от времени бросая взгляд на стоящего неподалеку матроса, который старательно отводил взгляд в сторону.

Сюнсуке наслаждался едой не меньше, чем Ламиноко — его последний прием пищи был почти сутки назад. Несмотря на голод, он не спешил, тщательно пережевывая каждый кусок, наслаждаясь свежим морским воздухом и покачиванием корабля на волнах. На палубе матросы постоянно были в движении, поправляя паруса и управляя рулем, чтобы держать курс. Судя по заходящему солнцу, они шли в нужном направлении, и Сюнсуке не переживал, что их могут увести куда-то не туда. Владелец судна так и не появился, оставшись запертым в своей каюте. Этот факт не беспокоил джонина — даже если команда корабля состояла из контрабандистов, сейчас его мысли были заняты другим.

Время от времени он поглядывал на Ламиноко, которая, казалось, с трудом сдерживалась, чтобы не проглотить весь паек мгновенно. Когда она наконец доела, то взяла поднос в руки и застыла в нерешительности. Сюнсуке невольно улыбнулся.

«Наверняка стесняется отдавать его грязным», — подумал он, заметив ее аккуратность и внимание к мелочам.

— Не переживайте об этом, я давно нашел способ решить такие проблемы, — с улыбкой произнес Сюнсуке.

Он наклонился, дотянулся до ее подноса, и в следующую секунду все, кроме керамики, превратилось в кристалл, который тут же рассыпался пылью. Теперь в руках девушки оказался идеально чистый поднос. Со своим подносом он проделал то же самое, после чего достал свиток и запечатал их обратно.

— У вас есть спальник? Можете лечь спать первой, я подежурю, — добавил он, кивая в сторону Ламиноко.

Сюнсуке прислонился к фальшборту и поднял взгляд к звездам. Он не спал уже больше суток, но подобное для него было привычным. Решив дать Ламиноко возможность отдохнуть, он не собирался ее будить. Его ждала еще одна ночь в медитации.

Половина ночи прошла спокойно. Матросы дремали по очереди, сменяя друг друга у руля, Ламиноко мирно спала, а владелец судна по-прежнему не показывался. Сюнсуке сидел в позе лотоса, с закрытыми глазами, полностью сосредоточившись на медитации. Возможно, из-за этого матросы решили, что он уснул, и начали действовать странно.

Вместо очередной смены один из них направился в трюм, постучал в дверь каюты владельца судна, а затем за ним проследовал второй. Это привлекло внимание Сюнсуке. "Что-то здесь не так," — мелькнуло у него в голове.

Он быстро оставил на палубе простого иллюзорного клона, принявшего его позу, и беззвучно поднялся. Используя технику маскировки и тихий шаг, он последовал за матросами, спустившись в трюм. Узкие проходы не оставляли пространства для ошибок, но джонин полагался на свою молниеносную реакцию, чтобы избежать столкновения.

Дверь в каюту владельца судна скрипнула и приоткрылась. 
Торговец открыл дверь и шепотом, с тревогой заговорил:
— Ты точно уверен, что эти двое обычные путешественники? Я конечно перепрятал груз подальше, но если они шиноби...
Гэнта мрачно, поглядывая на выход ведущий на палубу, где спят Сюнсуке и Ламиноко:
— Да, они шиноби. Они достают предметы из воздуха, как по щелчку пальцев. И девчонка не простая. Видно, что она привыкла держаться с достоинством. Возможно, они из какой-то скрытой деревни.
Второй матрос заговорил недовольно, кивая в сторону трюма:
— Если это шиноби, то зачем они полезли на наш корабль? Может, они что-то пронюхали?
Торговец ответил холодно, но с ноткой паники:
— Если они действительно знают о грузе, то молчать точно не будут. Нам нужно держать их под контролем.
Гэнта отозвался вздыхая:
— Парень слишком спокоен. Я пытался понять, кто он, когда мы пожимали руки, но он будто специально демонстрировал, что ему нечего бояться. Мне даже показалось, что он хотел меня припугнуть.
Второй матрос ответил задумчиво:
— Может, они просто проходят мимо? Им ведь вообще-то всё равно, что мы везём. Мы им даже про груз ничего не сказали.
Торговец отозвался резко:
— Может быть. Но если они что-то заподозрят, это конец. Шиноби не те люди, с которыми хочется связываться. Особенно на корабле, где некуда бежать.
Гэнта ответил с мрачной решимостью:
— Если они сунутся в трюм или начнут задавать вопросы, я разберусь. Парня мы можем обезвредить, а девчонку... — он замолкает, и гаденько лыбиться, по всей видимости представляя, что сделает с девушкой.
Торговец рыкнул на него сердито:
— Никаких глупостей, Гэнта! Если они не полезут к нам, мы просто довезём их до берега и расстанемся. Если начнут что-то подозревать — разберёмся по-тихому. Но пока не провоцируйте их.
Второй матрос вновь вклинился в разговор, ворчливо:
— Хорошо, только вы убедитесь, что груз спрятан надёжно. Если они действительно шиноби, никакие мешки их не остановят. И почему ты вообще взял их на борт?
Торговец с нервным смешком достал подаренный ему Сюном рубин:
— О грузе я уже позаботился. Но скажи мне как я мог не взять это?
Моряки вытаращились на рубин размером с половину ладони. Они невольно сглотнули. С продажи такого камня они могли заработать почти столько же сколько за всю партию своего товара.
— Идите и позаботьтесь о том, что эти двое не о чем не подозревают. Я не хочу проверять, действительно ли они шиноби.
Словам торговца моряки кивнули и потопали обратно на палубу. Сюнсуке, оставшийся в невидимости, вовремя отошел в сторону, позволяя им пройти. Он вернулся на палубу, где некоторое время наблюдал за тем, как эти двое восстанавливали сбитый курс.

"Стоит ли вмешиваться сейчас? Выяснить, что именно они перевозят?" — размышлял он, стоя в стороне и наблюдая за матросами. Очевидно, груз был противозаконным, а это значило, что он мог угрожать мирным жителям. "Но какое мне дело до жителей других стран?"

Сюнсуке задумался глубже, проводя рукой по подбородку. "Нет, эта проблема, словно опухоль, поражает все страны. Если наткнулся на нее, нужно бороться, где бы ты ни был."

Приняв решение, он вновь отправился в трюм. Скрытно миновав узкие проходы, он направился туда, где торговец возился с мешками на закате. Найти нужный груз было несложно. Сюнсуке быстро обнаружил подходящие мешки и аккуратно проколол один из них кунаем. То, что он увидел, заставило его скривиться от отвращения.

Он осмотрелся вокруг и проверил еще несколько мешков, чтобы подтвердить свои догадки. Груз оказался наркотиком — сильнодействующим галлюциногеном, который в отчетах числился как крайне опасный. Его выдавал характерный вид — похожий на оранжевую специю порошок, с резким запахом, напоминающим грушу. Сюнсуке сразу понял, с чем имеет дело, и его взгляд потемнел.
— Похоже, мне придется оставить этим ребятам сюрприз. Я не могу проигнорировать такую огромную партию наркотиков, — произнес Сюнсуке себе под нос, складывая печати.

Он опустил руки на мешки, и в следующую секунду содержимое начало превращаться в кристаллы того же цвета.

— Теперь их невозможно будет употребить. Вреда они больше не принесут, а подмену никто не заметит сразу. У нас будет достаточно времени, чтобы покинуть корабль, прежде чем они что-то заподозрят, — добавил он с усмешкой.

Завершив дело, Сюнсуке бесшумно поднялся обратно на палубу, занял место своего иллюзорного клона, который продолжал имитировать медитацию, и развеял обе техники, когда матросы отвернулись. Ночь завершилась без происшествий.

Корабль уверенно скользил по волнам, подгоняемый попутным ветром. Посреди ночи Сюнсуке узнал у матроса по имени Гэнта, что они должны достичь Страны Горячих Источников к полудню.

Когда солнце начало подниматься над горизонтом, Ламиноко проснулась. Сюнсуке передал ей дежурство и решил немного отдохнуть. Он распечатал спальник и мгновенно уснул, полностью доверяя своей спутнице. Сон накрыл его темным покоем, позволяя восполнить силы перед новым днем.

Сюнсуке проснулся спустя пару часов от странного чувства тревоги. Он спал крепко и не слышал ни возгласов людей, ни шума на палубе. Полностью доверившийся Ламиноко, он был уверен, что эти трое контрабандистов не могли бы создать угрозу для такой сильной куноичи. Однако пробуждение оказалось необычным.

Ламиноко сидела рядом в позе сейдза, а её клон стоял у румпеля, правя кораблем. Это мгновенно привлекло внимание Сюнсуке, и он приподнялся из спальника на локтях, осматриваясь. На мачте висел повешенный Гэнта, а немного ниже по палубе валялись два обезглавленных трупа. Их головы качались из стороны в сторону, словно живые, под действием волн.

Сюнсуке быстро взглянул на солнце, примерно определив время своего сна, и тяжело вздохнул.

— Спал всего пару часов... Что эти идиоты сделали, чтобы довести её до такого? Вероятно, это тот моряк... Он не оставлял грязных мыслей с самого начала пути.

Переведя взгляд на Ламиноко, Сюнсуке задал короткий, но ёмкий вопрос:

— Гэнта?

Он был почти уверен, что этот идиот и стал причиной произошедшего. С этим приходил и новый вопрос — теперь они не смогут отследить нанимателя этих контрабандистов, так как не смогут узнать, где должна была состояться передача груза. Но ещё больше Сюнсуке беспокоило другое — куда теперь плывёт корабль. Он почему-то был уверен, что Ламиноко не обладает нужными навыками для навигации.

Его лицо оставалось совершенно спокойным. Что сделано — то сделано, и назад уже ничего не вернуть. Сюнсуке решил, что оставлять корабль в таком состоянии — плохая идея, и поэтому начал вылезать из спальника.

— Прости, я должен был предвидеть такое развитие событий, — сказал он, поднимаясь и проходя мимо Ламиноко. Легким движением руки он вскользь погладил её по голове, словно утешая, и продолжил свои действия. Он подошел к телам, схватил головы за волосы и, не медля, швырнул их в море. То же самое он проделал с двумя телами, по очереди сбросив их за борт. Он был уверен, что морская живность быстро избавится от них.

Затем Сюнсуке запрыгнул на мачту, и быстрым взмахом куная перерезал веревку, удерживающую тело Гэнта. Тело, как мешок, упало на палубу, и джонин приземлился рядом с ним, перерезав веревку уже на его шее. Тело последовало за остальными, быстро оказавшись за бортом, а обрубок веревки тоже был выброшен туда же.

Осталась только кровь, просочившаяся по палубе. Сюнсуке сложил печати, и вся кровь, въевшаяся в доски, кристаллизировалась, превращаясь в кристаллический порошок, который морской ветер тут же унес.

Оглянувшись по сторонам, Сюнсуке оценил пространство, чтобы убедиться, что следов борьбы не осталось, и, не найдя ничего подозрительного, отряхнул руки. Он вернулся к Ламиноко, присел рядом с ней и свернул спальник, запечатывая его обратно в свиток.

— Вы знаете, что в трюме были наркотики? — поинтересовался он у девушки, не будучи уверенным, как именно произошла расправа, и что она успела выяснить.

— Я надеялся повесить на них свои отслеживающие кристаллы и отследить маршрут поставки, когда они высадят нас на берег. Тогда можно было бы ликвидировать крупного дельца. Удалось ли что-то выяснить?

Сюнсуке вопросительно взглянул на Ламиноко, не выражая ни осуждения, ни упрека. Его взгляд был скорее молчаливым вопросом, почему была совершена такая жестокая расправа. Ведь их можно было легко захватить живыми и допросить — все они были обычными людьми.

Слушая ответ девушки и наблюдая за её реакциями, Сюнсуке погрузился в размышления.

— Это окажется сложнее, чем я думал. Она без колебаний убила тех людей, хотя раньше даже при прямой угрозе её жизни сомневалась. То, через что она прошла в детстве, должно быть невыносимо болезненным, настолько, что полностью сломало в ней естественные человеческие ограничения. Но они всё же существуют. Это видно по её личности после потери памяти. Удивительно сложная смесь реакций: одно и то же раздражение может вызвать совершенно разные последствия.

При этом она педантична, соблюдает приличия. Ей не чужды сострадание и чувство морали, которые, вероятно, не позволят ей убить совершенно невинного человека. Учиха Ламиноко — настоящая головоломка. Сложные личности — моя карма, видимо. Павер просто чужда человеческая социальность, а Ламиноко — слишком запутанный клубок противоречий. Разобраться в этом будет непросто.

Примечательно, что она даже не задумывается о том, что ошибаться — нормально для человека. Скорее всего, её воспитывали так, что за каждую ошибку жёстко наказывали. Отсюда и её стремление к безупречности. Желание всё сделать идеально — это не черта характера, а результат травматичного воспитания. Её педантичность — это щит, построенный на страхе.

Мне нужно донести до неё, что те времена остались позади. Теперь она может ошибаться. Более того, ошибки необходимы, ведь они дают важный опыт. Ошибившись однажды, ты больше не наступишь на те же грабли — если, конечно, голова на плечах есть. Я должен показать ей, что её никто больше не будет карать за промахи. Ошибки — это часть жизни, и она может позволить себе быть просто человеком.

Когда Ламиноко склонилась в поклоне, снова извиняясь, Сюнсуке протянул руку и мягко провел пальцами по её голове. Затем он осторожно поддел её подбородок и поднял голову, заставляя выпрямиться и встретиться с ним взглядом. Его светло-зеленые глаза смотрели прямо в её, а на лице появилась легкая, ободряющая улыбка.

— Ошибаться — это нормально. Все ошибаются. Каждая ошибка — это твой опыт. Сделав её, ты учишься и больше не повторишь ту же самую, а значит, становишься сильнее. Не кори себя за оплошность. Тем более что в этом случае виноват я — моя ошибка в том, что я не объяснил вам происходящее, пока вы спали, и не уделил должного внимания тому моряку. Прошу прощения за это.

С этими словами Сюнсуке чуть склонился в лёгком поклоне, отражая её жест. Однако он не опустил голову, сохраняя зрительный контакт, показывая, что говорит искренне. На миг он снова переоценил Ламиноко: её кроткая, уязвимая сторона, которую раньше было почти невозможно разглядеть, сильно удивила его.

— Что сделано, того не вернуть, — добавил он после паузы. — Я пойду в каюту торговца, посмотрю, есть ли там что-нибудь полезное: переписки, контракты. Хотя вряд ли он хранил такие документы, как договоры на поставку наркотиков, но попробовать стоит. В любом случае, наша цель сейчас — добраться до берега, а дальше будем разбираться.

Развернувшись, Сюнсуке направился к трюму, но перед уходом задержался на мгновение, положив руку на плечо Ламиноко.

— Не переживай, всё будет хорошо, — тихо, но уверенно сказал он, прежде чем скрыться из виду.

Войдя внутрь, он принялся тщательно обыскивать помещение, надеясь найти хоть что-то, что укажет на место сделки или личность заказчика. Однако его предчувствия подтвердились: никаких записей, координат или зацепок. Торговец, похоже, предпочитал не оставлять компрометирующих доказательств.

Выпрямившись, Сюнсуке глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Два часа сна оказалось катастрофически мало, и веки наливались тяжестью, грозя закрыться против его воли. Но он собрался, заставив себя сосредоточиться. У него была нестабильная подопечная, которая явно нуждалась в его поддержке, даже если не показывала этого или не хотела признать.

— Прямо как Павер... — пробормотал он, задумчиво запуская руку в волосы и растрепывая их.

Чувствуя, что срочно нужно взбодриться, он отцепил флягу с водой от пояса, сделал несколько глотков, а затем плеснул воду себе в лицо. Прохлада вернула немного ясности, и Сюн позволил каплям свободно стекать, не вытирая их. Впереди был берег Страны Горячих Источников, и нужно было найти там место, где они смогут отдохнуть и нормально выспаться.

Вернувшись на палубу, он подошел к Ламиноко.

— К сожалению, там ничего нет, — спокойно сообщил он. — Это значит, что, как только достигнем берега, нам придется покинуть корабль. Я попрошу вас сжечь его, как только мы сойдем на сушу.

Он окинул взглядом корабль, задержавшись на клоне Ламиноко, который уверенно управлял судном. Убедившись, что всё под контролем, Сюнсуке присел у фальшборта.

— Разбудите меня, пожалуйста, когда покажется земля, — сказал он, закрывая глаза.

Сейчас, после двух часов сна, ему казалось, что держаться бодрым ещё сложнее, чем если бы он вовсе не ложился. Короткий отдых был единственным, что он мог себе позволить в сложившихся обстоятельствах.

Отредактировано Касумия Сюнсуке (25.11.24 07:19)

Намериваясь лишь слегка вздремнуть, Сюнсуке непроизвольно погрузился в глубокий сон, который продлился несколько часов. Пробуждение оказалось одновременно неприятным и удивительно тёплым. Его затёкшая спина болезненно напомнила о неудобной позе, в которой он задремал, но это чувство быстро сменилось на мягкое тепло от лёгкого прикосновения к плечу. Приятный, тихий голос разбудил его окончательно.

Будучи одиночкой с самого детства, Сюнсуке был непривычен к тому, чтобы его будили так деликатно. Этот момент заставил его моментально напрячься, и он резко открыл глаза. Перед ним сидела Ламиноко, держащая его за руку. Её спокойный взгляд и мягкий тон, с которым она, вероятно, позвала его, пробудили в нём неожиданное ощущение уюта.

Джонин задумался, почему её голос произвёл на него такое впечатление. Конечно, он всегда был мелодичным, но Сюнсуке никогда не придавал подобных характеристикам особого значения. Для него внешность и голоса других людей были чем-то обыденным, нейтральным. Однако, глядя сейчас на Ламиноко, он понял, что в её случае всё иначе. Её голос казался ему теплее и приятнее, чем чей-либо другой, а её внешность невольно притягивала взгляд.

Сюнсуке знал причину этих ощущений. Он уже не раз задумывался об этом, но не хотел снова углубляться в свои мысли. Вместо этого он просто улыбнулся ей, накрыв своей рукой ту, что она держала на его предплечье.

— Спасибо, — мягко ответил Сюнсуке, глядя на Ламиноко. Он непроизвольно провел большим пальцем по её пальцам, словно стараясь закрепить в памяти это едва уловимое тепло. Это движение застало его врасплох, как будто лёгкий разряд электричества пробежал через его тело. Ощущение было совершенно новым и одновременно странно приятным.

Сюн снова поймал себя на мысли, что ему нравится её близость, но тут же отвел взгляд в сторону, стараясь отвлечься. На горизонте уже вырисовывался берег, их пункт назначения.

— Похоже, нам пора покидать этот корабль, — сказал он, стараясь вернуть себе ясность мысли и сосредоточиться на задаче. Время и место для анализа своих чувств найдутся позже, когда обстановка будет менее напряженной.

Аккуратно убрав руку девушки, он поднялся и потянулся, разминая затекшую спину. Хруст в позвонках был громким напоминанием о неудобной позе, в которой он спал.

— Как я и говорил, мы сойдем с корабля, как только он достигнет берега. Посадим его на мель и сожжем. Вы сможете это сделать, верно? Пусть это выглядит как несчастный случай.

Закончив разминку, Сюнсуке направился к носу корабля, забрался на фальшборт и, встав на край, начал терпеливо ждать, пока судно достигнет берега и сядет на мель. Он планировал спрыгнуть в момент удара. Для шиноби такое действие было естественным и не представляло никакого риска. Попытка остановить корабль казалась бессмысленной: его целостность им была не нужна, так как дальше их путь лежал через сушу.

Глядя на приближающийся берег, Сюнсуке невольно задумался о недавно испытанных ощущениях, тяжело вздохнул.
— Похоже, эта девушка действительно мне небезразлична. Впервые испытываю что-то подобное, — подумал он себе под нос, машинально взглянув на руку, которой недавно коснулся её пальцев. Тыльная сторона ладони всё ещё покрывалась едва заметными мурашками.

Он обернулся через плечо, чтобы посмотреть на Ламиноко. Её образ вновь всплыл в сознании: момент их первой встречи, когда она притворилась, будто случайно столкнулась с ним, обнаружив слежку, её смущённое лицо и лёгкий румянец. Тогда Сюн завязал ей шнурок, и, возможно, именно этот случайный момент стал началом странной привязанности.

— Почему моё тело так реагирует на неё? — тихо вздохнул он, закрывая глаза, чтобы взять себя в руки. Сейчас был неподходящий момент для таких мыслей. Судно вот-вот достигнет берега, и нужно было действовать.

Подозвав Ламиноко жестом, он дал ей понять, что скоро нужно будет прыгать. Когда киль начал скрести по песку, Сюнсуке легко спрыгнул в воду рядом с кораблём.
— Можно поджигать, — коротко сказал он, обернувшись к девушке.

Ламиноко метнула огненный шар, и парусина мгновенно вспыхнула, огонь жадно охватил весь корабль. Через несколько минут он полыхал, как огромный маяк.

— Думаю, нам лучше отойти подальше, — спокойно заметил Сюнсуке, наблюдая за пламенем. — Этот костёр наверняка привлечёт внимание. Пройдём несколько километров и остановимся для перекуса.

Джонин уверенно двинулся к берегу, легко шагая по волнам прибоя и перепрыгнув на сушу, когда вода стала мелкой. Убедившись, что Ламиноко идёт следом, он направился в сторону подлеска, где можно было укрыться.

Вернувшись на континент, Сюнсуке ощутил некоторое спокойствие. Нельзя было сказать, что ойнины совсем утратили возможность нагнать их или случайно наткнуться на Ламиноко, но вероятность этого заметно снизилась. Амегакуре находилась далеко от Страны Воды, и когда они доберутся туда, ей, возможно, будет угрожать только Коноха. В любом случае, джонин считал самозащиту достаточным аргументом для убийства, а потому видел в девушке рядом с собой абсолютно невиновную. Если великие деревни будут настаивать на её виновности, значит, лишь дискредитируют себя.
Хотя Страна Горячих Источников располагалась ближе к Стране Воды, чем Страна Дождя, это всё же была другая территория, и вероятность столкновения с охотниками здесь, при соблюдении должного уровня скрытности, была значительно ниже.
Из размышлений о том, что дальше путь станет безопаснее, его вывел голос спутницы. Сюнсуке окинул её взглядом и улыбнулся:
— Вполне возможно, учитывая ваш набор навыков. Но пиратство — это грабёж, и чаще всего пострадавшими оказываются обычные торговцы, на кораблях которых трудятся простые моряки. У большинства из них наверняка есть семьи, ждущие их дома. Вы действительно хотите заполучить такую сомнительную легендарность? — Улыбка джонина стала чуть мягче. — Поэтому я очень рад, что вы решили отправиться в мою страну. Уверен, со временем вы сможете стать легендой и в Стране Дождя.
Сюнсуке ненадолго замолчал, оглядываясь и выбирая лучший маршрут через густые кустарники. Говорил он искренне и вполне серьёзно, несмотря на лёгкий шутливый подтекст. Следующий вопрос Ламиноко о пребывании в этой стране напомнил ему, что он здесь впервые. За всю свою карьеру шиноби он не редко покидал пределы Страны Дождя, и даже так, путь никогда не пролегал через это место.
Страна Горячих Источников считалась популярным курортом, куда люди приезжали отдохнуть. Учитывая, что Сюнсуке почти не знал отдыха, да и не имел близких, с кем можно было бы отправиться в столь далёкое путешествие, он здесь не бывал.
— Нет, не был, — он отрицательно покачал головой. — Это слишком спокойное место, совсем не имеющее с моей страной ничего общего. К тому же нас отделяет либо череда мелких государств, либо Страна Огня. Там я побывал почти повсюду, но миссии сюда меня не приводили. А вы, Ламиноко-сан, бывали здесь?
Пока он говорил, Сюнсуке, наконец, выбрал оптимальный маршрут и немного ускорил шаг. Как и всегда, он останавливался каждый километр, оставляя кристаллы обнаружения. Кто знает, когда эта информация может пригодиться? Наконец, он вновь остановился, сосредоточенно анализируя данные, передаваемые кристаллом.
Судя по полученным сведениям, впереди лес пересекала дорога, по которой туда-сюда двигались люди и животные. Очевидно, это был тракт, ведущий к крупному населенному пункту. Сюнсуке обернулся к Ламиноко:
— Впереди дорога, и там довольно оживлённо. Это значит, что неподалёку есть крупный город. Мы можем перекусить здесь, в лесу, пока остаёмся скрытыми, или дойти до города и поесть там с комфортом. Вы голодны?
Он мог бы спокойно продолжить путь до города, но первоначальный план предполагал небольшой привал именно на этом удалении от берега. Сюнсуке не был уверен, насколько голодна его спутница. Насколько он помнил, она поела вместе с ним вчера, но до этого провела больше суток без еды. Эта мысль вызывала в нём лёгкое беспокойство, что отразилось в его внимательном взгляде.
- Многие из моих товарищей бывали в этой стране, а мне никогда не доводилось. Интересно, насколько лучше их источники по сравнению с нашими? Учитывая, что это курортная страна, уровень сервиса тут должен быть намного выше. Теперь, если мы отдохнем здесь хотя бы день или два, можно будет сказать, что мой отпуск удался. - Думаю о таких вещах, Сюнсуке довольно улыбнулся.

Внезапно девушка заметно оживилась, услышав про крупный город, и сразу отбросила идею отдыха в лесу.
— Понимаю, почему не хочется есть в лесу, когда рядом есть цивилизация, но почему она так уверена, что это тот самый город, в котором она была? Неужели здесь только один такой?
Сюнсуке не был хорошо знаком с географией Страны Горячих Источников, поэтому просто пожал плечами и пошел за ней.
— Как вам угодно, — ответил он, про себя размышляя, что же она сделала, что её там так запомнили. Вариантов было много, и истинную причину он, вероятно, никогда не узнает. Поэтому он смирился и спокойно следовал за ней. Блондину было трудно расслабиться, учитывая, что после спасения девушки из Страны Воды он полностью вошел в режим миссии и постоянно был настороже, готовый к любым неожиданным поворотам. К счастью, Страна Горячих Источников была открытым местом с низким уровнем контроля за тем, кто посещает страну.
Через некоторое время, следуя по дороге, они вошли в довольно крупный город, ориентированный на туризм. Архитектура и планировка города были продуманы так, чтобы радовать глаз, а почти идеальная чистота только усиливала ощущение лёгкости и умиротворенности. Люди улыбались, не спешили, наслаждаясь хорошей погодой, красивыми видами, архитектурой и развлечениями. Сюнсуке спокойно шел за Ламиноко, казавшись совершенно не заинтересованным в этом великолепии, которое его окружало. Такое место было ему чуждо. Он знал, что когда Страну Дождя разрывали на части великие державы, это место каким-то чудом избежало такой судьбы и стало нейтральной зоной, где отдыхали представители почти всех стран.
— Удивительно, насколько отличается атмосфера в моей и этой стране. Я слышал, что они даже распустили свою скрытую деревню за ненадобностью и превратили её в курорт. Как они обеспечивают безопасность, если тут нет шиноби? Это ведь идеальное место для незаконных сделок, распространения нелегальных препаратов и мафии...
Рассуждая о увиденном, Сюнсуке заметил перемены в своей спутнице. Она выглядела гораздо увереннее, что сильно порадовало джонина. Причиной этого могло быть то, что она находилась в знакомом для себя месте, или, возможно, она предвкушала встречу со старыми знакомыми — он не знал. Но, честно говоря, это не имело значения. Сейчас она хоть и рисковала, но, по сути, приобретала намного больше.
Наконец они подошли к гостиничному комплексу. Поймав взгляд девушки, Сюн понял, что они на месте, и кивнул ей, последовав за ней внутрь. Он совершенно не знал, что здесь и как, да ему это и не было важно. Главное было отдохнуть и взбодриться. Сюнсуке не знал, как долго Ламиноко захочет здесь оставаться, поэтому не был уверен, будут ли они отдыхать долго или сразу отправятся дальше. Она явно собиралась посетить свой дом детства, а поиски могли занять много времени.
Однако реакция мужчины на рецепции сильно удивила блондина. Хотя девушка и говорила, что её точно запомнили, Сюн не ожидал, что это вызовет такую бурную реакцию. Более того, когда мужчина заметил его, его глаза сильно округлились, и он начал метать взгляды с Ламиноко на Сюна и обратно.
— Что она такого сделала тут, что он испытывает такой шок?
Сюн окинул мужчину взглядом. Тучный, лысый, с довольно живой мимикой — всё это выглядело довольно комично, надо признать. Но на опытного шиноби это никак не повлияло, и он шагнул вперед, вставая между мужчиной и девушкой, чтобы взять на себя разговор.
— Нам нужно два номера с лучшими удобствами, которые может предоставить ваш комплекс, — спокойно сообщил он. На эти слова по лбу мужчины начали стекать капли пота.
— Прошу п...прощения, но у нас остался в...всего один номер... — очень нервно ответил лысый, то и дело поглядывая на Ламиноко, явно чего-то опасаясь.
Сюн уже было собрался надавить на него, как мужчина продолжил:
— Клянусь! Я говорю правду, вот! — Он развернул журнал посещений, где в аккуратной таблице были указаны все номера и даты заселения. Там действительно пустовал только один.
Джонин поднял взгляд от журнала и перевел его на Ламиноко, спрашивая взглядом, как быть с таким поворотом событий.
— Если вы хотите заселиться сюда, я могу найти другое место, а когда отдохнем, продолжим путь.
Сюнсуке совершенно точно не хотел доставлять девушке неудобства. Особенно учитывая, как она оживилась, когда узнала, что рядом есть эта уже знакомая ей гостиница. Он думал про себя, что даже если в соседних гостиницах не найдется номеров, он просто побродит по округе и устроит себе полевое жилище. Для него это был тривиальный вопрос.

После короткой паузы Ламиноко внезапно развернулась и направилась к выходу, явно намереваясь продолжить путь вместе. Сюнсуке улыбнулся, провожая её взглядом, а затем обернулся к мужчине, который также смотрел ей вслед. Однако его взгляд был явно направлен на покачивающиеся бедра девушки.
— Так вот, что произошло... — сделал для себя выводы Сюнсуке.
На ходу складывая печати, он заковал ступни мужчины в кристалл, намертво приковав его к полу.
— Подумайте о своём поведении часик, — бросил он, махнув рукой на прощание.
Мужчина за стойкой попытался сдвинуться, но потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол, осыпая проклятиями шиноби. Джонин даже не обернулся. Он быстро нагнал Ламиноко, поймав её короткий взгляд.
— О, вам не стоило так беспокоиться обо мне. Вы явно измотаны больше моего, так что я предпочту пойти туда, где гарантированно есть место. Возможно, дикие термы действительно отличный выбор, — сказал он.
Ламиноко устало вздохнула, прикрыв глаза, и некоторое время шла с закрытым взглядом. Её движения выглядели ровными, но создавалось ощущение глубокой усталости, которую Сюнсуке, похоже, неправильно истолковал.
— Возможно, я зря это предложил? Но кто мог знать, что она решит не разделяться даже на курорте? — размышлял Сюнсуке, идя рядом с Ламиноко. — Брать одну комнату на двоих с девушкой кажется не очень правильным. Даже если там было бы две отдельные кровати, я наверняка доставил бы ей неудобство. Мне-то стесняться нечего... Однако она явно выглядит уставшей. Нужно было согласиться и как можно быстрее дать ей отдохнуть. Я мог бы уйти в общие зоны отдыха, чтобы дать ей пространство...
Он задумчиво потер подбородок, пытаясь понять, где именно он ошибся. Это не было серьезной проблемой, но факт оставался фактом: пока они будут бродить в поисках места для отдыха, усталость только накопится.
Вскоре Ламиноко открыла глаза и бросила короткий взгляд на Сюна. Похоже, она пришла к решению, которое могло их выручить.
— Да, меня вполне устраивает такой план, — ответил джонин. Он быстро осмотрел улицу, по которой они шли, в поисках подходящего заведения. Его внимание привлекла вывеска с названием «Юмикадо».
— Пойдем туда, — сказал он, указав на ресторан, и уверенно направился к нему.
"Юмикадо", с первого взгляда, показался Сюнсуке местом, где каждая мелочь продумана до совершенства. Его внимание сразу привлекли массивные деревянные двери с искусной резьбой, изображающей струящиеся потоки воды и ветви сакуры, — символы бесконечности и обновления. Под фонарями, мерцавшими мягким золотистым светом, вход казался приглашением в иной мир, где царят порядок и покой. С лёгким скрипом открыв дверь, Сюнсуке почувствовал тонкий аромат кедра, смешанный с пряными нотами свежего зелёного чая.
Внутри обстановка была простой, но в то же время удивительно уютной. Пространство словно дышало — низкие столики, матовые перегородки сёдзи, плавный шум воды из небольшого внутреннего фонтана. Всё это будто бы намекало: здесь время замедляется. Взгляд Сюнсуке задержался на небольшом внутреннем саде за стеклянной стеной. Миниатюрные сосны и каменные статуэтки гармонично сочетались с мхом и гладкими камнями, напоминающими о деревенской простоте.
Сюнсуке опустился за один из свободных столиков, жестом пригласив Ламиноко занять место напротив. Дождавшись, пока девушка сядет, он коротко кивнул в сторону официантки, стоявшей в стороне и терпеливо ожидавшей.
— Добрый день, — вежливо начала она, подходя к столу. — Меня зовут Аюми, и сегодня я буду вашим официантом. Прошу, ознакомьтесь с нашим меню. Если у вас будут вопросы, я с радостью на них отвечу.
Её голос звучал тепло, а лёгкая, сдержанная улыбка добавляла обстановке уюта. Она аккуратно разложила меню перед каждым из них, отступив на шаг, чтобы дать гостям время сделать выбор.

Сюнсуке взял меню в руки и, открыв его, начал внимательно изучать. Учитывая сезон, он предполагал, что ценники были завышены, но сумма его не волновала. Его уникальное ниндзюцу уже давно стало идеальным способом заработка, приносящим больше, чем даже самые оплачиваемые миссии шиноби.
— Выбирайте что душе угодно, Ламиноко-сан, я угощаю, — с добродушной улыбкой сказал он, не пытаясь навязать свои предпочтения и не ставя под сомнение её финансовое положение. Это был просто способ выразить благодарность за её решение остаться с ним, хотя она вполне могла остаться в том курортном комплексе. Всё-таки в компании гораздо приятнее.
Когда он определился с заказом, Сюн манил официантку и озвучил свой выбор:
— Тэмпура, Унаги-Кайро и Тяхан. А напиток — лимонад, спасибо.
Переведя взгляд на Ламиноко, он вдруг осознал, что сделал это совершенно непроизвольно.
— Снова мой взгляд сам находит её. Как мне вести себя в такой ситуации? Это так ново для меня... — подумал он про себя, продолжая наблюдать, как Ламиноко делает свой заказ.
Сюрприз, который он испытывал, был по-своему непостижимым. Эмоции, которых он никогда не испытывал раньше, казались чем-то далеким и непривычным. Сюнсуке не знал, как их контролировать или выразить, и это приводило его в замешательство.

Не став спорить с Ламиноко, Сюнсуке пожал плечами, показывая, что смирился с её решением. Он хорошо понимал концепцию того, что когда один человек оплачивает другого, тот чувствует себя обязанным. Однако сам Сюн не разделял такого убеждения. Иногда у людей просто бывает хорошее настроение, и они готовы сделать что-то приятное для другого. Вкусная еда — это один из таких подарков.
Когда Ламиноко сделала свой выбор, её заказ вызвал разные реакции у официантки и Сюнсуке. Официантка начала записывать:
— Для господина Тэмпура, Унаги-Кайро, Тяхан и лимонад, а для госпожи Суномоно, Унадон и жасминовый "Восход солнца". Прошу подождать, я сразу передам заказ повару.
С вежливым поклоном официантка ушла, а Сюнсуке остался немного озадачен.
— Саке и креветки? Не то чтобы я осуждал такой выбор, но неужели на источниках обязательно нужен алкоголь? Я никогда не пробовал их совмещать...
Сюнсуке задумался о природе заказа и сам того не заметил, как его удивленное выражение лица было замечено. Ламиноко зачем-то попыталась оправдаться, и её слова вызвали у него еще больше вопросов, чем дали ответов. Блондин слегка наклонил голову в бок, с интересом глядя на девушку, и ответил:
— Да? Тогда хорошо.
Он улыбнулся, прокручивая в голове варианты, зачем может понадобиться бутылка саке и креветки на горячих источниках. И если честно, среди вариантов, которые он рассматривал, точно не было странного призыва, алкоголика. Тем не менее, Сюнсуке не стал думать о девушке плохо из-за саке. Учитывая всё, что она пережила, небольшая разрядка в виде алкоголя была вполне разумным решением с его точки зрения.
Из раздумий его выдернул голос Ламиноко. Подняв глаза, он встретился с ней взглядом и на мгновение немного утонул в их глубине. Однако быстро нашелся и ответил:
— И правда, его реакция действительно была интересной. Похоже, за этим стоит какая-то история?
Сюнсуке припомнил выражение лица того мужчины, когда Ламиноко повернулась к нему спиной, и мог представить вполне конкретную причину такой реакции. Но услышать это от самой девушки было бы намного лучше. И, конечно, он не собирался рассказывать Ламиноко, что немного проучил того мужика. Мало ли, вдруг он что-то не так понял?
Пока Сюн слушал девушку, он иногда отводил взгляд, стараясь избежать столкновения с теми непонятными ему эмоциями, которые мужчина старался тщательно подавить. Его глаза бродили по окружающей обстановке, то и дело останавливаясь на саду и фонтане.
— Мне хочется дополнить эту композицию скульптурой из кристалла, — невольно подумал он, возвращая взгляд к Ламиноко и оценивая её пропорции. В его памяти снова возник образ купающейся в горном ручье девушки, и он вновь посмотрел на фонтан. В его голове вновь всплыла мысль о скульптуре из кристалла. Он представлял, как из прозрачных и холодных минералов мог бы вылепить её образ, покоящуюся в водах горного ручья, или изображение той самой невозмутимости, которую она излучала. Его взгляд снова скользнул по ее прекрасному лицу.
- Похоже я больше не могу отрицать того, что я не просто выполняю обещание...

Определившись с образом, который хотел воплотить, Сюн больше не отводил взгляда от девушки. Он внимательно слушал её рассказ, параллельно обдумывая, из каких именно кристаллов лучше создать её скульптуру.
— Судя по твоим словам, в гостиничном комплексе произошла довольно кровавая сцена. Это удивительно, учитывая, какой она была до того, как вернула память. Неясно ещё, кто была та наёмница, что была с ней... Впрочем, раз тот мужчина остался жив, можно предположить, что она всё же была достаточно адекватной. Что касается убийства наёмника... Ну, заказы на убийство — это всегда тонкая грань между правильным и неправильным.
Ламиноко замолчала, когда официантка принесла еду и начала расставлять блюда по столу. Аромат свежеприготовленных блюд моментально пробудил у Сюна аппетит. Он молча вдохнул запах, наслаждаясь правильностью выбора заведения. Здесь ему действительно понравилось. Сделав лёгкий, но вежливый кивок официантке, он поблагодарил её взглядом, а затем обратился к Ламиноко:
— Приятного аппетита.
После этого он неспешно начал есть, наслаждаясь каждым кусочком.
Вскоре его снова отвлёк голос девушки. Теперь она смотрела на него серьёзно и жёстко, явно намереваясь получить прямой ответ на свой вопрос. Джонин встретил её взгляд с лёгкой улыбкой. Спокойно помахав палочками в воздухе, он невозмутимо ответил:
— Нет, Ламиноко-сан, вы вовсе не отвлекаете меня от миссии. На самом деле, вы застали меня как раз во время отпуска, так что я совершенно свободен и готов помочь вам.
Сюнсуке слегка склонил голову вбок, задумавшись о внезапности её вопроса. Разве он уже не дал понять, что свободен и готов оказать помощь? Что-то явно вызвало у неё дополнительные сомнения. Пару мгновений раздумий привели его к выводу: дело, скорее всего, в кристаллах обнаружения. Ламиноко видела, как он использовал их в Стране Ветра, и теперь наблюдала это снова в Стране Горячих Источников. Вполне логично, что она могла подумать, будто он снова выполняет миссию.
Сюнсуке, не отводя взгляда, размышлял, стоит ли объяснять. По сути, это была тайна деревни, и делиться ею не следовало. Но с другой стороны, оказанное сейчас доверие могло укрепить их взаимопонимание. К тому же, Ламиноко вряд ли смогла бы найти разбросанные повсюду кристаллы. Приняв решение, он слегка наклонился к ней и понизил голос, чтобы его могла услышать только она:
— Эти кристаллы дают мне информацию о движении в их радиусе действия и позволяют определять источники чакры. Это моя сенсорная способность. Чем больше площадь, которую я охвачу, тем больше данных поступает в мою информационную сеть.
Он не стал вдаваться в подробности и, добродушно улыбнувшись, посмотрел на неё с таким видом, словно полностью доверял ей. Конечно, Сюнсуке рисковал, делясь подобной информацией, но он решил поверить в эту куноичи. Это казалось ему естественным и правильным.
На мгновение его мысли вновь вернулись к скульптуре, которую он собирался создать. Эта девушка совершенно точно заслуживала быть запечатленной в скульптуре именно с таким серьезным взглядом. Переведя взгляд на блюда, он заметил, что осталась тэмпура — его любимое угощение. Он всегда заказывал её в путешествиях и неизменно оставлял напоследок, чтобы насладиться ею в полной мере.
Сюнсуке аккуратно взял палочками кусочек тэмпуры, стараясь не повредить хрупкий, золотистый слой кляра, который выглядел так аппетитно. Вкусный аромат поднимался от блюда, смешиваясь с легким пряным запахом соевого соуса и имбиря. Он осторожно опустил тэмпуру в небольшую пиалу с соусом, позволяя ему слегка пропитать кляр, и отправил кусочек в рот.
Как только он сделал первый укус, хрустящий звук вызвал у него довольную улыбку. Легкий, почти воздушный кляр идеально контрастировал с нежной начинкой — креветкой, которая была приготовлена так, что её естественная сладость раскрывалась с каждым следующим укусом.
Он ненадолго прикрыл глаза, позволяя себе полностью погрузиться в это гастрономическое удовольствие, прежде чем открыть их и сделать новый укус. Даже его строгая и иногда холодная внешность в этот момент немного смягчилась. Тэмпура была для него чем-то вроде короткого отдыха, моментом, когда он мог отвлечься от забот и насладиться чем-то искренне приятным.
Ламиноко, пожалуй, до этого момента вряд ли могла видеть такое выражение лица у Сюнсуке. Его холодная и сосредоточенная внешность дала сбой — он искренне наслаждался вкусом любимого блюда, явно оценивая его наивысшим баллом. Эта тэмпура совершенно точно могла сравниться с тем, что готовил Харуто — шеф, которого Сюнсуке считал лучшим мастером по её приготовлению. По крайней мере, среди тех, кого он знал.
Насладившись блюдом в полной мере, Сюн вернулся к рассказу девушки.
— Если человек совершает преступление, закон требует, чтобы он понёс ответственность. Но закон не всегда бывает однобоким. Когда тебе не дают защититься, а только осуждают, это уже притеснение. У всех могут быть свои мотивы. Вам не стоит корить себя: вы просто выполняли заказ. А в нашей работе, как вы знаете, риск есть всегда.
Сюнсуке на мгновение замолчал, обдумывая свои слова, прежде чем продолжить:
— Вот почему в нашу первую встречу я пожелал вам поскорее найти место, которое вы будете готовы защитить. Тогда найдутся и те, кто будет защищать вас. Мне жаль, что у вас так сложилось с Киригакуре, но, на мой взгляд, это был изначально неправильный выбор, ведь они в союзе с Конохой, а Коноха уже предала вас.
Он сделал короткую паузу и добавил, глядя в глаза Ламиноко:
— Что касается того человека, которого вы ликвидировали на отдыхе... Не думаю, что наёмник пойдёт за другим наёмником, если тот не был редкостной скотиной. Поэтому не стоит переживать об этом.
Закончив с едой, Сюн лениво потягивал сок, ощущая приятную сытость и лёгкое удовлетворение. Заведение полностью оправдало его ожидания.

Последняя реплика явно вызвала недоумение: казалось, что девушка, немного смягчившаяся, вновь заговорила холодно и отстраненно. Сюнсуке вздохнул, осознав, что не совсем точно выразил свои мысли, из-за чего был неправильно понят. Решив сразу же исправить ситуацию, он заговорил снова:
— Прошу прощения, я, видимо, неудачно выразился. Очевидно, что группа наемников, охотившихся за вами, уже сама по себе состояла из тех, кого без преувеличения можно назвать преступниками. Либо же они изначально работали на Коноху. Щупальца Корня тянутся куда дальше, чем многие предполагают. Учитывая, что они обнаружили вас при нашей первой встрече, я не удивлен, что они разослали ориентировки среди лояльных наемников. В любом случае, прошу прощения за свои прежние слова.
Сюнсуке исполнил идеальный лёгкий поклон, признавая свою неправоту. Он искренне видел в девушке жертву обстоятельств. Как выяснилось, её пребывание в Киригакуре было случайным, спонтанным решением, принятым под давлением обстоятельств. Из её рассказа следовало, что тот отряд серьёзно ранил её, и джонин мог представить, что произошло дальше. В его мыслях возник образ парня, который прилетел к ней на планере.
Сюнсуке ничего не знал о личности этого человека, но, судя по технике, которой он владел, он явно был кем-то особенным для Киригакуре.
— Такой человек вполне мог договориться о том, чтобы Учиху оставили в селе, — размышлял Сюнсуке. — Но Корень раскинул свои щупальца слишком широко. Если они узнали о её пребывании там, вполне могли организовать новую засаду. Убийство в целях самообороны — и ты из актива превращаешься в проблему, которую нужно устранить.
Он горько усмехнулся:
— Не удивлюсь, если ни Пятая Хокаге, ни Пятая Мизукаге об этом ничего не знали. Забавно, как две женщины во главе деревень остаются в неведении о закулисных интригах своего окружения.
Его взгляд слегка сузился, когда он заметил, как Ламиноко смотрела на сад. Перед тем как заговорить, Сюнсуке решил, что пора заканчивать с едой. Он подозвал официантку:
— Пожалуйста, счёт и сакэ с креветками для моей спутницы.
Девушка вежливо кивнула, отправилась к стойке, где заказ уже был готов и упакован, затем вернулась, передав Ламиноко её угощение, и положила счёт перед Сюнсуке. Пока официантка взаимодействовала с Ламиноко, джонин сложил печать.
В голове у него уже созрел образ того, что он хотел создать. Декоративный фонтан в саду начал медленно менять свою форму, превращаясь в скульптуру совершенно другого характера.
Скульптура из полупрозрачного кристалла изображает Ламиноко, сидящую на гладком каменном основании в центре фонтана. Её изящная фигура слегка наклонена вперёд, а руки опущены, будто она играет с водой. Длинные кристальные волосы свободно спадают на её спину и плечи, отражая свет преломленными гранями, создавая иллюзию движения.
На Ламиноко — минималистичный чёрный топ и шорты, выполненные из матового кристалла, что добавляет акцента и выделяет её на фоне прозрачных водяных струй. Детали наряда тонко проработаны, включая текстуру и небольшие украшения, отражающие её стиль. Лицо сохраняет её характерную задумчивость, с одной скрытой глазом челкой, тонко подчеркнутой текстурой кристалла. Формы лица тем не менее немного изменены, что бы у случайных прохожих не возникло эффекта узнавания.
Вода, вытекающая из верхней части скульптуры, словно льётся из её пальцев и волос, создавая иллюзию слияния её образа с фонтаном. Прозрачные кристальные волны и струи воды окружены мелкими пузырьками, отражающими естественный свет, добавляя эффект блеска.
Фонтан имеет округлое основание, украшенное резьбой в виде пламени сине-фиолетового цвета, что прекрасно вписывалось в композицию. По краям фонтана размещены мелкие кристаллы, гармонирующие с основной фигурой и усиливающие сияние при попадании света.
Фонтан выглядит не просто как декоративный элемент, но как символ связи природы и искусства, отражающий внутреннюю гармонию и мощь Ламиноко.
Сюнсуке интуитивно выбирал цвета для кристаллов. Несмотря на внутренние сомнения, что изображать огонь синим неправильно, он всё же сделал это. Ему казалось, что именно так должно быть.
Официантка, только что передавшая Ламиноко упакованные креветки и сакэ, застыла на месте, поражённая переменами, произошедшими с фонтаном. Сюнсуке, заметив её реакцию, лишь слегка улыбнулся, а затем спокойно положил деньги на счёт, оплатив только те блюда, которые они ели на месте. Заказанное сакэ и креветки он оставил оплатить девушке, как она и просила, они были частью заказа.
Поднявшись из-за стола, он направился к выходу.
— Спасибо за вкусную еду, всё было просто великолепно.
Обращаясь к всё ещё ошеломлённой официантке, он улыбнулся, а затем, проходя мимо Ламиноко, легонько похлопал её по плечу:
— Буду ждать вас на улице.
С этими словами Сюнсуке мягко улыбнулся ей и покинул "Юмикадо", оказавшись на оживлённой улице. Контраст между шумной толпой и спокойствием заведения был разителен. Джонин понимал, что его действия наверняка вызовут замешательство как у посетителей, так и у самой Ламиноко. Он решил дать ей немного пространства и времени, чтобы обдумать всё произошедшее.

Сюнсуке, не прекращая сканировать окружающее пространство, знал точно, когда Ламиноко направилась к выходу. Всё это время он стоял у входа, облокотившись на перила, и наблюдал за уличной суетой. Его взгляд блуждал по лицам прохожих, а мысли витали в голове.

— Как странно, — размышлял он про себя, — столько людей прошло мимо меня, а только она одна вызывает такие чувства. Это настолько неожиданно, что я просто не смог удержаться и сделал это... А вдруг ей не понравится? Или она разозлится, что я использовал её образ без её согласия?

Он тяжело вздохнул, почёсывая затылок и прикрывая глаза. Неожиданное смущение охватило его, заставив почувствовать лёгкую панику. Как бы она ни отреагировала, её мнение было важно для него. Сюнсуке знал, что на этот вопрос он скоро получит ответ, поэтому изо всех сил пытался подавить хаос эмоций, чтобы они не отразились на его лице.

Когда Ламиноко наконец вышла из заведения, он сразу перевёл взгляд на неё, внимательно наблюдая за её поведением. Её лёгкий румянец, чуть скованные движения и тихий голос, с которым она обратилась к нему после короткой паузы, говорили о глубоком смущении. Для неё, обычно серьёзной и сдержанной, это было нехарактерным, а потому Сюнсуке понял: внутри неё кипели сильные переживания.

— Не переборщил ли я? — подумал Сюнсуке, встретившись с Ламиноко взглядом. Ответ на то, почему он изобразил именно её, лежал на поверхности, но джонин не был готов полностью раскрыть свои истинные чувства. Он также подозревал, что девушка может быть не готова их принять.

Тёплая улыбка скользнула по его лицу, и он, начав двигаться рядом с ней, мягко протянул руку и погладил её по голове:
— Почему? Просто захотелось. Мне показалось, что этому саду не хватает скульптуры, и так вышло, что у меня был подходящий образ в памяти.

Сюнсуке продолжал улыбаться, теперь глядя прямо перед собой. Её положительная реакция на его творчество заметно подняла ему настроение. Он чувствовал себя довольным и неспешно шёл рядом с Ламиноко, направляясь к выходу из города. Судя по угасающему солнцу, день клонился к вечеру, а впереди их ожидали поиски дикой термы.

— Забавно... — размышлял он, глядя на дорожку перед собой. — Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо. Никогда прежде я не придавал значения тому, как люди оценивают мои скульптуры. Только её мнение почему-то доставило мне настоящее удовольствие.

Сюнсуке скосил взгляд на Ламиноко, идущую рядом. Её образ всё глубже отпечатывался в его светло-зелёных глазах, проникая в самое сознание. Его душа, привыкшая сохранять безмятежность в любых обстоятельствах, вдруг ощутила редкое колебание. Новые эмоции захлёстывали его, и он никак не мог понять, что с ними делать.

Особенно его беспокоила опасность, которая всё ещё окружала девушку. Мысль о том, что Пейн может отказать ей в приёме в деревню, неприятно царапала сознание. Сюнсуке не хотел такого исхода, и это желание было вовсе не связано с долгом перед селением. Это осознание немного пугало его.

Спустя полчаса неспешной прогулки пара покинула городок и вновь погрузилась в путешествие по стране Горячих Источников, продолжая поиски термы путешествуя по тропинке через лес.
Тропинка, по которой шли Сюнсуке и Ламиноко, становилась всё более узкой и извилистой, словно приглашая их углубиться в чащу. Вокруг слышались только пение птиц и шелест листвы, который нарушал тишину. Воздух стал влажнее, а лёгкий запах серы сообщил им, что цель близка.

Солнце уже касалось горизонта, окрашивая небо в мягкие оттенки розового и золотого. Лес вокруг утопал в этом теплом свете, а где-то впереди раздался тихий плеск воды.
Джонин совершенно не ощущал впереди источников чакры, что было идеальным исходом для них.
- Похоже мы нашли его и там пусто как и предполагалось. - Говорил он на ходу, приближаясь все ближе к источнику.
Впереди лежало небольшое природное озеро, из которого в воздух поднимался пар. Дикая терма пряталась среди высоких деревьев и каменных выступов, образующих естественное укрытие. Кристально чистая вода отражала отблески вечернего неба, а поверхность её слегка покачивалась, нарушаемая пузырьками, поднимающимися со дна.

Смущение, которое демонстрировала Ламиноко во время их прогулки, открыло для Сюнсуке новую грань её личности, которая показалась ему очень милой. Сейчас она действительно не походила на суровую наёмницу с тяжёлым прошлым. Осознание того, что ему удалось отвлечь её от событий, не так давно произошедших с ней, и очередного предательства порадовало его. Джонин считал, что ей сейчас необходимо отвлечься и успокоиться, принять новую реальность и смело смотреть в будущее. Тогда она сможет проанализировать произошедшее с холодной головой, уложив всё на полочки своей истории.

Информация о том, что впереди источник, развязала диалог между ними. Сюнсуке обернулся к девушке и заметил её тяжёлый вздох. Смысл этого жеста был совершенно непонятен парню, и он задумчиво склонил голову вбок, пытаясь понять, что вызвало её недовольство. Не успел он ответить ей, как девушка продолжила фразу, закончив тем, что выразила ему своё доверие. Эта последняя фраза явно вырвалась у неё непроизвольно, что волной тепла прокатилось по его нутру.

— Она доверяет мне, — осознание этого доставило Сюнсуке странное удовольствие. Его хорошее настроение стало ещё лучше, и он улыбнулся, снова поглаживая девушку по голове. Парень уже успел заметить, как это действие влияет на неё, и не собирался отказывать ни себе, ни ей в этом удовольствии.

Наконец, они дошли до водоёма, и пока Ламиноко любовалась им, Сюнсуке подошёл к воде, присел на корточки и потрогал воду пальцами.
— Около сорока градусов. Очень хорошая температура, — отметил Сюнсуке, обернувшись и встретившись взглядом с девушкой. Мысль о том, что нужно заранее позаботиться о месте ночлега, оказалась абсолютно правильной. Кивнув Ламиноко, он внимательно осмотрелся по сторонам, пытаясь определить, где лучше всего разместить своё обычное убежище. Возможность оставаться под открытым небом он даже не рассматривал: ночью может произойти что угодно — от диких животных и насекомых до изменения погоды. К тому же нельзя исключать вероятность, что сюда могут прийти другие люди: любители ночного купания или, что ещё хуже, преследователи, каким-то образом обнаружившие их местоположение. Сюнсуке не собирался пренебрегать безопасностью, особенно теперь, когда Ламиноко выразила ему доверие.

Определившись с местом, он сложил печати, и одна из каменных стен источника начала изменяться изнутри, формируя замаскированную дверь у самой воды. Джонин поднялся, подошёл к ней и открыл кристаллическую створку. За дверью открылось уже знакомое Ламиноко кристаллическое убежище, состоящее из трёх комнат. В двух из них были предусмотрены личные санузлы с тёплой водой из источника, а посередине располагалась общая комната. Потолки во всех помещениях были выполнены из прозрачного кристалла, создавая эффект стекла и открывая вид на небо. Однако озеро изнутри видно не было, как и соседние комнаты из-за непрозрачных стен.

Сюнсуке прекрасно помнил, как в первый раз Ламиноко смутили кристально чистые перегородки, и с тех пор он добавлял в них прослойку земли или камня, делая их совершенно непроницаемыми для взгляда. При этом их красота нисколько не страдала. Наполнение мягким светом добавляло кристаллам ещё большего мистического очарования.

— Прошу, — позвал он Ламиноко, делая приглашающий жест рукой. Его убежища были устроены так, что их могли найти только обладатели исключительных сенсорных способностей или Бьякугана. Это делало их идеальным местом для ночлега: здесь можно было провести ночь, не беспокоясь о происходящем снаружи, и по-настоящему отдохнуть.
Зайдя внутрь, Сюнсуке остановился на мгновение и, сказал:
— Чувствуйте себя свободно. Я не буду тревожить ваш отдых и прослежу, чтобы никто не приближался к водоёму.

Он собирался дать девушке возможность полностью расслабиться и восстановить силы. Сюнсуке вполне логично предполагал, что ей потребуется уединение, и был готов обеспечить ей это.

Последние слова Сюнсуке вызвали неожиданную реакцию у девушки, шедшей впереди. Она остановилась, обернулась и, подойдя почти вплотную, заглянула ему в глаза. Сюнсуке сразу понял, что она недовольна, но не мог сразу осознать причину этого. Молчание затянулось, и, пока они смотрели друг другу в глаза, джонин погрузился в размышления.

“Если подумать, она ведь тоже отказалась оставаться в гостинице, предпочитая пойти со мной. И вот снова делает то же самое. Но разве я неправ, стараясь дать ей пространство для уединения? Мы ведь почти не знаем друг друга. Как ей может быть комфортно делить со мной одну комнату или водоём? Я же нормальный мужчина. Я не смогу просто игнорировать её присутствие. Неизбежно начну обращать внимание на её фигуру... И эти чувства…”

Тишину нарушила Ламиноко, её голос звучал твёрдо и не допускал возражений. Она настаивала, чтобы джонин тоже отдохнул. По всем правилам приличия Сюнсуке должен был отказаться, но решимость в её взгляде была неоспорима. Отказ, без сомнения, обидел бы её, а он этого совершенно не хотел.

Парень тихо вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, тем самым первым разорвав зрительный контакт и признавая своё поражение. На удивление, смириться с этим оказалось несложно. Где-то глубоко внутри он желал смотреть на эту девушку, не скрывая взгляда и не испытывая неловкости.

Её лёгкая улыбка и тёплый, мягкий взгляд окончательно разрушили его хрупкую оборону.

— Хорошо, но с кем вы собираетесь договориться? — спросил Сюнсуке, не упуская из виду важную деталь. Его вопрос звучал вполне логично, ведь, судя по его ощущениям, поблизости никого не было.

— Призыв? — мелькнула у него мысль, пока он наблюдал, как девушка, вместо ответа, молча направляется в общую комнату.

Джонин проследовал за ней, остановившись в дверном проёме. Его взгляд был полон интереса к тому, что она собиралась делать. Ламиноко налила саке в чарку, достала креветки, а затем взялась за свиток запечатывания. Этот жест заставил Сюнсуке слегка приподнять бровь в немом вопросе. Всё происходящее выглядело весьма странно.

Она тяжело вздохнула и распечатала свиток. Перед ними появился маленький золотой дракончик. Существо сразу же принялось носиться по комнате, издавая недовольное рычание, а потом укусило девушку за палец. Однако то, что последовало дальше, окончательно выбило Сюнсуке из равновесия: Ламиноко, не проявляя ни капли раздражения, взяла дракончика и аккуратно поставила его перед чаркой с саке. Тот с удовольствием начал пить.

В этот момент внутреннее чувство порядка у джонина дало сбой. Сначала он с трудом сдержал смешок, но вскоре разразился смехом, совершенно ему не свойственным. Это был первый раз за многие месяцы, а, возможно, и годы, когда Сюнсуке позволил себе смеяться так искренне.

Комичная сцена с дракончиком, его абсурдной любовью к саке и обречённостью, с которой Ламиноко воспринимала ситуацию, просто сломала его.

Пройдя через несколько секунд неудержимого веселья, Сюнсуке, наконец, справился с собой. Он внимательно слушал объяснения девушки о забавном призыве, не скрывая тёплой улыбки. Когда она закончила, он, всё ещё сдерживая остатки смеха, заговорил.

— Никогда бы не подумал, что у вас такой необычный призыв, — начал Сюнсуке, стараясь сдерживать улыбку. — Прошу прощения за смех, я просто не смог удержаться...

Парень продолжал лукаво улыбаться, но в его голосе звучала искренняя теплота.

— Думаю, его способность показывать то, что он видел, очень полезна. Изображения иногда гораздо точнее передают действительность, чем другие виды слежения. К тому же он маленький и незаметный, — добавил он, пытаясь сосредоточить внимание Ламиноко на достоинствах её питомца. Это был его способ сгладить неловкость и отвлечь девушку от возможного раздражения из-за его смеха.

— Но как вы заключили с ним контракт? И разве вы не можете самостоятельно отзывать его в его пространство? — спросил джонин, озвучивая вопросы, которые его действительно заинтересовали.

Его мысли ненадолго вернулись к прошлым встречам с Ламиноко. Тогда этот маленький дракончик не появлялся, а сам факт, что она, судя по всему, не могла отозвать его, казался ему загадкой. Несмотря на забавный вид зверька, Сюнсуке понимал, что любой призыв может расти, и дракон, однажды ставший взрослым, вряд ли останется столь же безобидным.

Сейчас же, наблюдая, как дракончик — Хекинпе, если он правильно расслышал имя — с поразительной скоростью справляется с креветками, Сюнсуке видел в этом существе потенциальную силу.

— Вам не стоит расстраиваться из-за него, — мягко продолжил он, не отводя взгляда от девушки. — Всё, что нужно, — это дождаться его взросления. Думаю, он может стать грозным союзником. Ящеры всегда были одними из сильнейших существ. Даже сейчас его способность приносить изображения местности очень полезна. Нужно просто найти с ним общий язык.

Он встретился взглядом с Ламиноко, показывая, что говорит совершенно серьёзно, даже несмотря на лукавую улыбку, которая всё ещё играла на его лице.

Сюнсуке понимал, что смешила его не сама сущность призыва, а контраст между этим маленьким абсурдным дракончиком и серьёзной, хладнокровной Ламиноко.