Зима. Это время года несомненно является удивительным. Скрываясь под тонким снежным одеялом, вся природа вокруг погружается в глубокий сон до самой весны. И кажется, что сама жизнь замедляет свой стремительный бег в этот холодный сезон. Зима прекрасна своей величавостью, строгостью наряда, суровостью морозов, раскрашивающих окна причудливыми узорами, а щеки - румянцем. Для многих она прекрасна и тем, что своим приходом дарит белоснежную красоту и новые ощущения. Но есть и те, кто с наступлением этой снежной поры живет в ежедневном страдании. Страдании, которое приносит холод, что всегда идет рука об руку со студеным временем. Многих угнетает и то, что с первыми снежинками все окрашивается в белое, все теряет свой цвет. А короткий день полностью выпадает из суток, и они будто бы живут в темноте.

Какаши не относился ни к первым, ни ко вторым. Он не страдал от мертвенной белизны снега, его не смущала преобладающая темень и бледность снежных пейзажей. Но и изящества в этом времени года он не видел. К зиме джонин относился отчужденно. Она создавала для него метафорический образ чистого ровного белого листа бумаги, что вел к скуке и равнодушию, которые были так желанны и к которым всегда было стремление. Зимой дел всегда становилось значительно меньше, даже численность миссий убавлялась до минимума, оттого и свободного времени становилось больше, которое к счастью Хатаке было скупо на события. Ничто не мешало его налаженному быту, где скука играла главнейшую роль. Возможность провести время за любимой книгой и полная умиротворенность - это то, что зима давала пепельноволосому с избытком. Наверное только поэтому этот сезон он все же предпочитал больше, чем другие. Но, каким бы белым и на первый взгляд чистым тот метафорический лист ни был, в памяти все же присутствовало несколько смоляных пятен, что фактом своего существования порой перехватывали внимание и заставляли проводить ритуал почитания погибших товарищей. И пятна такого рода ничем не вывести, не закрасить. Они навечно остаются на задворках памяти и иногда приносят терпимую, но все же боль. Единственное, что можно сделать - принять их и научиться с ними жить. Какаши научился, и давно.

Сегодня был тот день из числа многих, когда эти самые пятна заставили джонина оторваться от пикантной книги и отправиться к Мемориальному Камню. Облаченный в белого цвета плащ с красными полосами, огибающими пола, он лениво брел по белоснежной тропе, тихо похрустывая снежком. Его полуприкрытый глаз без какой-либо увлеченности наблюдал за витающими в воздухе снежинками, что надоедливого то и дело пролетали перед лицом. С каждым шагом он медленно подбирался к выходу из этой заснеженной арки величественных деревьев.

Путь к монументу пролегал через Третью Тренировочную Площадку, которая пустовала довольно редко, так как являлась излюбленным местом для тренировки шиноби различных рангов. Поэтому, приближаясь к распахнутым воротам сетчатого забора, что огибал эту тренировочную территорию, Какаши не придал значения отдаленным возгласам. Он был в плену разного рода воспоминаний и в то же время мысленно готовил слова для почивших товарищей. Через пару мгновений, как всегда, он предстанет перед памятным камнем, как всегда, найдет пару имен среди обширного списка, как всегда, мысленно попросит прощения у каждого, что не смог защитить ни одного из них и недвижимо простоит пару часов, полностью выпав из реальности. Чудаковатая личность, что души не чает в эротических книгах, в тайне ото всех растворится на время и уступит место той, что выражает только глубокую печаль, вину, горесть и переживание большой утраты. А после все вернется на свои места.

Какофония громких выкриков и тихих голосов еще сильнее прорезала зимнюю тишину, когда Хатаке проследовал через ворота и направился в сторону монумента. Вдалеке на белоснежном фоне, практически в самом центре поляны, маячили четыре фигуры, но он даже не смотрел в их сторону. Усталый взгляд был обращен к небольшой черной точке, которой казался мемориал, находясь на более дальнем расстоянии, чем источник шума в лице четырех неизвестных.

В какой-то момент Какаши остановился и посмотрел в сторону тренирующейся группы, неожиданно уловив довольно знакомый женский голос. Он уже слышал его и довольно давно. Голос принадлежал одной упорной и настойчивой представительнице клана Инузука, которую по стечению некоторых обстоятельств ему довелось обучать еще до формирования седьмой команды. После ее миссии в стране Звука и инцидента с участием некоторых из клана Хьюга, что не были довольны ее приобретенными способностями, их пути кардинально разошлись. Они встречались на общих собраниях джонинов, скупо перекидывались фразами при встрече, но так ни разу нормально и не пообщались. Единственное, что он теперь знал о Хитоми - она сильно изменилась за три года, обрела мстительное настроение и обзавелась собственной командой генинов. Той девчонки, которую он когда-то учил и с которой они когда-то играли в “52 подъема” более не существовало.

Какаши не мог пренебречь шансом встретиться со своей бывшей ученицей. Пройти мимо было бы не только невежливо, но и вообще неправильно. Вмешиваться в процесс тренировки он не планировал, хотел лишь поздороваться с Хитоми и ее подопечными. Поэтому, внеся в скудное расписание правки и подвинув тем самым свои горькие раскаяния и самокопания перед монументом, джонин тихо выдохнул клубы теплого пара и направился к четверке.

Неторопливо приближаясь, Хатаке поочередно осматривал каждую из генинов. Со стороны взгляд его казался оценивающим и отчасти строгим. Каждая тренировка несет в себе какую-то суть. Суть этой он с ходу не понял, поэтому, остановившись в сторонке, решил не прерывать ее своим приветствием, а, сунув руки в карманы под плащом, предпочел понаблюдать и послушать наставления Хитоми.

Отредактировано Хатаке Какаши (08.02.22 17:26)